- А это зачем? - пищу я, указывая на иглу. Парень переводит на меня взгляд, недовольно сжимает рот.
- Успокоительное, чтоб тебя Кондратий не хватил, - прищуривается, - а то ты сегодня в ударе, - и, обойдя кровать с другой стороны, садится на мою постель. А я тревожно сглатываю, не зная, что от него ждать.
Он нагло ложится на спину рядом со мной, подсовывает руки под голову. А я тут же сажусь, как болванчик неваляшки. Придерживая катетер, чтобы не вылетел, пытаюсь отодвинуться на край постели.
Покосившись на меня и брезгливо фыркнув, он заявляет:
- Я тоже устал и хочу спать, - прикрывает глаза, зевает, - или ты считаешь, я должен на кресле спину ломать, пока капает лекарство, - скрестив руки на груди, отворачивается в другую сторону
Просидев так с минуту, словно косуля на водопое, ожидающая, что хищник кинется в любой момент, я все-таки ложусь. Но наблюдать за врагом не перестаю, хотя так хочется спать.
А вдруг сейчас прикрою глаза, а он набросится. Поучает недоверчивое подсознание. Поэтому терплю, мучаюсь.
По венам потихоньку разливается тепло, а голова тяжелеет. Желудок отпускает, и я быстро согреваюсь под мягким покрывалом. Ресницы моргают все реже и реже. И сама не замечаю, как провалилась в сон.
Просыпаюсь как-то резко, неожиданно для себя самой. И сразу не могу включиться, понять, где я, какое время суток, и что сон, а что явь.
В комнате еще совсем темно, только свет луны падает из незашторенных окон. Обстановка спальни мне сначала кажется незнакомой, слишком красивой для моего мира. Но в голову быстро возвращаются воспоминания. И первым делом я дергаю руку, где была капельница.
Катетера в вене уже нет, а кронштейн стоит в дальнем углу спальни. Дарен так и спит рядом, отвернувшись от меня в противоположную сторону.
Зато я поражаюсь сама себе. Я лежу лицом к нему, плотно вжавшись в его спину. Моя левая рука почему-то крепко сжимает край его футболки, а нос упирается ему в волосы. А пахнет он, должна заметить, очень необычно и вкусно: некое сочетание черной смородины со льдом.
Пока он витает в мире иллюзий, я тихонько приподнимаюсь над ним и заглядываю в лицо, чтобы лучше рассмотреть. Губы небольшие, но такой красивой формы, что женщина позавидует. Волосы растрепаны, один локон падает на ресницы. Легкая небритость придает мужественность его образу. И хоть делает лицо грубее, совсем не портит.