—А ты думаешь, я всю жизнь жила в золотых
палатах? Неужели ты забыл квартиру, где
я выросла?
— У вас там уютно, — возразил Соболев. — Не
опошляй родительский дом сравнением с этой конурой.
Я хотела возмутиться, хотела резко ответить… Но
Соболев был прав. Несмотря на тесноту и бедность, квартира моих родных была уютной гаванью.
Соболев коротко усмехнулся — понял, что я
прислушалась к его словам, и продолжил давить на меня дальше.
— Кроме того, ты подумала о ребенке? Яна, куда
ты его принесешь? Малышу нужно отдельная комната, отдельная ванна…
— Что за ерунда, — возразила я. — Причем здесь отдельная ванная?
—Притом, — рявкнул, не сдержавшись Соболев.
— Что это ненормально купать ребенка в
коммунальной ванной с кучей соседей, когда у тебя есть свой отдельный дом.
— У меня нет дома, — тихо сказала я. — Квартиру
Вера Алексеевна уже наверняка кому-то сдала.
Соболев смерил меня долгим, тяжелым взглядом.
— Я говорю про твой собственный дом, Яна, —
медленно, почти по слогам, протянул он. — Но если ты хочешь, ты можешь спокойно
переехать в тот дом, где живут твои мама
и бабушка. Уверен, они окружат тебя и ребенка заботой. — Недолго помолчав, Соболев спросил. — Они
ведь не знают?
Я покачала головой.
— Никто не знает.
— Даже твоя сестрица? — усмехнулся Соболев.
— Даже она, — кивнула я и зачем-то решила разоткровенничаться.
— Аня думает, что я сделала аборт.
— Я тоже так думал, — горько усмехнулся Дима,
отведя взгляд в сторону. Помедлив, он
хриплым, срывающимся голосом тихо добавил. — Все эти месяцы я считал, что ты
избавилась от нашего ребенка.
Я тут же положила руку на живот, то ли для того,
чтобы защитить своего малыша от предполагаемой угрозы, то ли не дать ему
услышать слова, произнесенные Соболевым. Так и иначе это было глупо, хотя какой
спрос с беременной женщины.
Больше всего в эту минуту меня удивил сам
Соболев, который по какой-то причине избегал прямого взгляда… никогда прежде он
не допускал такой слабости — а я не ошибалась: это была именно слабость.
— Ян, — миролюбиво протянул Дмитрий, спустя пару
долгих пустых минут. — Ну правда. Если ты не хочешь возвращаться к нам домой,
вернись хотя бы к своим. Там место хорошее, воздух…
Я представила себе маму и бабушку, когда они
узнают о малыше — и сердце моё радостно заколотилось. Но сразу за этим в голове возник мамин голос,
уговаривающий меня вернуться к Соболеву. «Если ли бы ты знала, как тяжело растить детей
в одиночку. Я не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки. А Дима… он же отец, Яна.
И тебя любит, и ребенка…»