В
какой-то момент вспылил:
—
Уйди ты отсюда и не мешай мне спокойно собираться на церемонию! — в
конце концов в сердцах, а скорее срывая стресс, накричал на
неё.
Само собой разумеется, она жутко
обиделась и решила страшно отомстить!
В
то время, пока я присутствовал на посвящении, и соответственно
отсутствовал в семейном особняке, Лириви, применила магию
укрепления на ворсинки ковра у меня в комнате.
Хоть участок, на который она воздействовала,
был небольшим, но находился именно там, куда я должен был поставить
ноги, когда буду вставать с кровати, или ложиться на
неё.
Тем временем уже не столь таинственная
церемония принятия в Высшие ученики у нас прошла в два
этапа:
Первый — официальный этап, где патриотические
речи учителей сменялись напутственными и мотивирующими на
добросовестную учёбу. А их в свой черёд вновь сменяли
патриотические.
Второй этап — неофициальный. И он заключался
в том, что выпускники последнего класса Высшей школы спаивали
поступающих. До состояния полного нестояния...
Как я добрался до дома, и сейчас
вспоминаю урывками.
Знаю, что телохранители несли меня вверх по
лестнице. Помню, как увидел хмурого отца, от чего немного
протрезвел.
Он
в окружении слуг с камердинером молча встретил меня в холле
семейного особняка.
А
я, шатаясь, пытался рассказать ему заплетающимся языком, что он
может мною гордиться. Потому, что я был одним из самых последних,
кто смог продолжать ученическую пьянку.
Типа папа гордись! Твой сын не
посрамил честь рода и остался стоять на своих ногах до самого конца
посвящения!
Да, я был в тот момент просто
мелким и совершенно пьяным идиотом!
Язык еле шевелился, ноги дрожали, мысль в
голове то и дело куда-то терялась. Мир вокруг вообще ехал и
кружился, но я стоял и упорно пытался приободрить явно недовольного
мною отца.
—
Отнесите его в комнату. И чтобы завтра с утра ему никто из слуг не
помогал! — скомандовал он охране и слугам вокруг, так и не дослушав
до конца мой пьяный лепет.
Охранники снова подняли меня и
понесли...
Утро другого дня было наполнено болью и
временами пронзающим от затылка до самых пяток звоном в голове.
Который возникал от любого неожиданного звука.
— Чви-л-ли, свил-ли, чи-ри-чи,
чу-и, чу-и... — это типа пение местных птиц, каким его помнил юный
лорд в тот день.
Как назло, треклятые птички за окном
разорались в саду с самого утра!