Но вот тут на помощь приходит то первое слово, которое произнес Спаситель: «Отче наш!» Отец! Нет, Отец не бросит своих детей. Отец Сам выбежит навстречу к кающемуся детищу… И тогда сердце опять наполняется надеждою, с которой так тепло стучит в него слово «Отец»…
И теперь мне кажется, что слово «Небесный» и «Отец» взаимно восполняют друг друга. Отец – это любовь, нежность, милость, прощение, попечение, надежда, радость… А Небесный – это святость, совершенство, надмирность, премирность, возвышенность Бога над всею тварью… Там – как бы тепло; здесь – прохлада. А если образно считать их, то получится не разнеживающая, не расслабляющая земная горячность, а тепло-прохлаждающая вечная заря. Так и поётся про Спасителя на вечерне – «Свете Тихий» – при свете вечернем. А в древности Бог явился пророку Илии в виде «гласа хлада тонка», т. е. в веянии тихого ветра (3 Цар. 19, 12).
Конец ознакомительного фрагмента.