Я не двинулась с места. Снова посмотрела на вывеску, заметила двух подошедших ко входу мужчин и почувствовала себя совсем неуютно. Обнажённые плечи покрылись мурашками, живот свело. Дверца с моей стороны резко распахнулась. Ни слова не говоря, Макс посмотрел на меня так, что мне будто бы горло сжали.
— Я не пойду, — выдавила, не зная, куда деть руки. По-прежнему молча, он одним стремительным движением схватил меня за запястье и потянул из салона. — Я не пойду туда! — упёрлась я. Попыталась ухватиться за кресло, за дверцу машины, но он буквально выволок меня. Так, словно я вовсе ничего не весила. — Что это за место? Что я должна буду делать? — паника охватила меня сильнее, чем в доме. — Ответь мне! Макс!
Он не ответил. Захлопнул дверцу и всё так же молча потащил за угол здания. Я упиралась, пыталась вывернуться, но это не помогало. Едва поспевая за ним, я несколько раз споткнулась, однако он даже внимания на это не обратил — так и тащил меня за собой сквозь темноту подворотни. В какой-то миг мы чуть замедлили шаг, и я, воспользовавшись этим, снова рванула было в сторону.
— Ты нарываешься! — Он дёрнул меня на себя, и я буквально впечаталась в него. Ощутила твёрдость его мышц, в лёгкие тут же проник запах — терпкий, дорогой, мужской, и это вызвало дрожь. Он пугал меня. Пугал своей силой, своим молчанием, своей беспристрастностью. А что если он заставит меня…
— Я не пойду туда! — вскрикнула я истерично, впилась ногтями в его запястье. — Пусти меня, figlio di puttana! (сукин ты сын — пер. с итал.) Не пойду, понял?!
— Заткнись, — прошипел он и намотал на кулак мои волосы.
Я вскрикнула, вцепилась ему в руку.
— Пусти, — пискнула как-то жалобно, даже жалко. Сама себе казалась жалкой. Во что я влипла? Как теперь… Он дёрнул меня, заставил посмотреть ему в лицо. Глаза его пугающе блестели, и я не видела ничего, кроме этого блеска.
Напоследок сжав пряди сильнее, он отпустил меня, крепко взял за локоть и повёл вперёд. Больше я не вырывалась и не сопротивлялась. Ноги подкашивались, в горле стоял ком, к глазам подступали слёзы.
Буквально через полминуты мы подошли к задней двери. Над ней висела такая же неоновая вывеска, что и над главным входом, только поменьше. И силуэта обнажённой женщины тут не было — только название клуба.
— Макс, что… — начала было я, с трудом выговаривая слова, но тут дверь открылась.