Вытеревшись, я поняла, что не взяла с собой запасные трусики. Пришлось надеть платье прямо так. Промокнув напоследок волосы, бросила влажное полотенце на край раковины и пошла было к двери, но вернулась и повесила на крючок. Не то чтобы я боялась, что Макс узнает о том, что я мылась в его ванной, но всё же…
Скомкав в кулаке бельё, что сняла перед душем, толкнула дверь и тут же остановилась.
— Ты же сказал, что вернёшься утром… — слетело у меня с языка, стоило мне наткнуться на непроглядную темень дьявольских глаз.
— Утром? — Макс прищурился и двинулся ко мне. До меня дошло, что он не просто нетрезв — он пьян. Вхлам пьян.
Минуту назад мне казалось, что я не боюсь. Не боюсь, что он узнает про душ, про то, что я приходила в его комнату, но теперь… Сделав шаг назад, попыталась захлопнуть дверь, но он одним резким выпадом удержал её. Упёрся ладонью в косяк, нахмурился, медленно осматривая меня с головы до ног. Глаза стали совсем чёрными, губы превратились в тонкую линию.
— Не подходи, — предупредила я, заметив, что он приближается. — Не смей!
— Все вы… — он неприязненно усмехнулся, подошёл ближе, так, что я оказалась в прямом смысле загнанной в угол. Линия его рта исказилась в кривой усмешке. — Все-е-е… — протянул, упираясь ладонью в стену возле моей головы. Принюхался и поморщился. — Продажные. Продажные…
— Что ты несёшь?!
Я попыталась оттолкнуть его, но он крепко ухватил меня за запястье. Снова прищурился и, склонившись, с шумом втянул воздух у моего горла. Щетина его кольнула кожу, но я почувствовала лишь пробежавший по спине холодок. Неприятное, скручивающее нервы страхом, ощущение чужой близости. Опасной близости, недопустимой. Похоже, ко мне наконец вернулся рассудок. Ладонь Макса опустилась на мою талию, пальцы вжались в тело.
— Прекрати! — впилась в его запястье, попыталась убрать руку.
Меня охватила паника. Почти как вечером, когда он прижал меня к машине, только… Как будто сама её суть была другая. Мне не хотелось этих прикосновений, не хотелось его близости, его пальцев! Навалившись на меня, он принялся задирать подол платья. К горлу подкатил мерзкий ком, холодок, что я чувствовала, перешёл в дрожь.
— Нет! — вскрикнула я, ощутив его пальцы на бедре. Что есть силы прошлась ногтями по его руке и рванула в сторону.
— Сука! — прошипел он, рывком вернув меня на место. Оскалился, зарычал и резким движением дёрнул платье вверх. — Все вы… — поняв, что под халатом ничего нет, снова оскалился. — Все вы шлюхи, — ладонь на грудь. — Н-да… — бёдрами ко мне, вплотную.