Кристенс всегда был деятельной личностью и его угнетало спокойствие, умиротворение и довольство всех и вся. Он считал, что “это болото” давно требуется встряхнуть. Нет, он не был анархистом, и любил свою родину, но хотел перемен. Душа просила действий, движения, его тянуло “бежать” и “делать”. Наверно именно из-за молодости и особенностей характера он мечтал, что эта… Он снова взглянул на девушку: не красавица, и вряд ли блещет умом… Но всё равно он мечтал, что именно она сможет растрясти это сонное царство, под названием планета Трие.
Он вдруг вспомнил как в её серых невыразительных глазах отражался он сам. Как в этом отражении, его глаза затягивала тьма зрачка.
***
Тьма. От края до края, она везде. Забралась в нос, заполнила легкие, залила глаза и уши. Тьма! Я скоро растворюсь в ней. Наверное, я умерла там, на окраине своего провинциального городка, потому что такую густую, непроглядную тьму ничем больше я не могу объяснить. Сколько я уже здесь? Даже не знаю. Вся моя жизнь медленно разворачивалась перед моими глазами. Я вспоминала всё до мельчайших подробностей и переживала всё по новой.
Одни воспоминания уходили и забывались, на их место приходили другие. С каждым новым отрезком моего прошлого я понимала, что эмоций и переживаний становится все меньше и меньше. Меня уже не так волновало кто, и что, мне сказал, мнение окружающих стало безразлично. Словно пережитые по новой, эмоции выветривались, иссякали. Все оказалось ненужным и неважным здесь. Не было времени, пространства, вообще ничего. Постепенно все воспоминания погасли. Я уже толком не помнила кто я, где и когда.
Последним, что не оставляло меня, оказался тот мир, который привиделся. Его не могло быть в реальности, но воспоминания были такими яркими и такими настоящими. Что это было? Видение умирающего мозга или действительность? Я так и не смогла решить, хочу ли я, чтобы этот странный, но интересный мир был реальным. Он манил меня своей необычностью, и одновременно пугал. Наверное, я цеплялась за эти яркие, ни на что не похожие моменты еще потому, что умирать было страшно. А умирать вот так, полностью осознавая себя и растворяясь в кромешной тьме - еще страшнее.
— Тебе пора... — прошелестело на грани слышимости, и я напряглась, прислушиваясь, не показалось ли. — Ничего не бойся.