Наконец я немного пришла в себя. В глазах прояснилось, я смогла сделать вдох почти без боли и без сил перевернулась на спину.
Я окунулась в синее небо. Такое синее, какое я не видела никогда, с четкими белыми пятнами облаков, в вышине парили огромные птицы, а надо мной склонились странно одетые люди, и кто-то из них осторожно, но в то же время с угрозой спросил:
— Барышня, а кошель-то где? Потонул, барышня?..
— Какой, к черту, кошель?
Голос был словно не мой, но это не удивило. Бывает, что сам себя не узнаешь, хотя… Не настолько? Я на секунду прикрыла глаза и вообще не уловила какой-то — чересчур яркой — реакции людей рядом на произнесенные мной слова. Мой слух резануло все — тональность моего голоса, мои интонации, меня подменили, и никакой водой, ни морской, ни протухшей, не объяснить то, что говорил вместо меня абсолютно другой человек. Я ничего не слышала несколько мгновений, кроме этого нового голоса, напугавшего меня больше, чем конское ржание и странные мужики.
— Барышня, как же деньги?..
— Какие деньги? — выдохнула я. Голос чужой.
— Умом повредилась. Помилуй нас Преблагой!
Я села и поджала под себя ноги. Обтянутые серой невзрачной тканью длинной, мокрой, перепачканной юбки. Я обхватила колени руками — чужие колени чужими руками. На мне же был ярко-красный брючный костюм, на запястье — тонкий браслет и смарт-часы. Куда все делось? У меня были ухоженные руки сорокапятилетней женщины — а сейчас молодые, с потрескавшейся кожей. Единственное, что роднило, пожалуй, меня нынешнюю со мной прежней — отсутствие покрытия на ногтях и сами короткие крепкие ногти.
Спросить «вы кто»? Кто я такая? Что происходит и где тот берег, который не нужен был никому, как пелось в забытой песне? Где спасатели, где остатки яхты и те, кто был вместе со мной на борту?
— Пойдем до дому, барышня, — предложил тот самый мужик, который спрашивал про кошелек. — Лошадь-то с коляской того, потонули. Да и Федота, видать, течением унесло. Это же вам свезло, барышня, что вы за корягу зацепились. Вона, — он махнул рукой в сторону неширокой, но быстрой и грязной реки, — мост-то снесло! А надо же было чинить, а нечем!
— Нечем — что? — растерянно спросила я.
— Мост чинить! — терпеливо, как дурочке, объяснил мужик. — Я еще после разлива весной говорил — не простоит мост, вот и не простоял. Так вон… вы деньги-то везли, я уже так и думал: как барышня деньги-то привезут, надо мост сразу делать! А теперь как же совсем без моста?..