Открыв
глаза, обнаружил себя в самолёте. Я полулежал на кресле, а мои спутники
столпились вокруг с бледными лицами. Пересчитав по головам, понял, что все на
месте, но на всякий случай спросил:
–
Все целы?
–
Ты ранен, Дэм, – сообщил Генка.
Он единственный,
кто мог мне перечить в данной поездке. Приятель напросился с нами, чтобы
пощекотать себе нервишки. Остальные были наняты мной и просто делали, что я
говорил.
Про
ранение я, как бы, догадался – полыхающий огнём бок не оставлял сомнений. Чувствовал,
что дела не очень, но боялся посмотреть вниз.
–
Спасибо, Кэп, – проворчал я. – Где камень?
–
Серьёзно, Дэмиан? Это то, что тебя сейчас интересует?
Гена
возмущённо вздохнул, но, открыв чемоданчик, продемонстрировал мне кольцо.
–
Мы что, ещё не взлетели? – возмутился я, поняв, что не слышу шум мотора.
–
Взлетели? Дэм, тебе срочно надо в больницу.
–
Это не вариант, – отрезал я и сразу продолжил, видя, как друг начинает
заводиться:
– В
больнице придётся рассказать, откуда у меня огнестрел. Но не это самое
страшное. Через пять минут придут боевики из Каморры, и тогда нам всем врачи
уже не понадобятся.
–
Ты не долетишь до России.
–
Это наш единственный вариант. Позови капитана, мы взлетаем.
Даже
с раненным со мной было бесполезно спорить, и все это знали. Потому уже через
пару минут самолёт выруливал на взлётную полосу.
Мне
всё же пришлось посмотреть вниз. Белое кожаное кресло всё было залито моей
кровью. Фиг теперь ототрёшь. Придётся менять обивку.
–
Жанна, ты где? – зову я, и стюардесса тут же возникает передо мной.
Когда-то
я нашёл эту девочку за барной стойкой в одном питерском кабаке. Обычный
романчик закончился бы быстрее, но девчонка делала божественные коктейли.
Однажды я спросил, о чём она мечтает. И она поведала, что всегда хотела стать
бортпроводницей. Закончив ржать и напевать известную песенку про стюардессу по
имени Жанна, я решил выучить девочку и взять к себе в экипаж. После окончания
обучения Жанка стала летать со мной по всему миру. Из неё, кстати, вышла
отменная стюардесса. Кроме основных обязанностей она по-прежнему бесподобно
смешивала напитки и чудесно работала язычком. И не обижалась, когда мы с
друзьями, напившись, пели ей ту самую песенку.
–
Жан, ты должна обработать мою рану, – твёрдо говорю ей, понимая, что прошу
многого.