Аня очень долго пыталась проснуться. Ей снился один из тех
липких, неприятных кошмаров, когда кажется, что ты уже проснулась,
но это лишь очередной «слой» сна. Ей снилось как она или ее отец
из-за нее каждый раз умирает. То его раздирают какие-то неведомые
чудовища, то она сама не может защититься и погибает уже сома. Это
был именно сон, но более приятным он от этого не стал. Кроме того,
ей также снился повторяющийся кошмар не связанный со смертью, но не
менее для нее страшный — как мама возвращается и забирает ее от
отца. Она тянет ручки к разбитому горем папе, а тот бежит за ней,
но слишком медленно, будто в киселе, и в итоге ее уносят. Да, она
не желала возвращаться к матери, более того, до ужаса боялась что
та вернется и заберет ее. Чтобы поизмываться над папой и досадить
ей самой. Именно этот сон вывел ее из сна. В холодном поту, в
мерзкой влажной кровати она очнулась. И увидела перед собой отца,
который стоял над ней со свежей сменой белья.
— Анечка! — Воскликнул Виктор, обнимая свою дочь. Девочка до сих
пор не привыкла к таким бурным проявлениям отцовской любви и была
смущена. А мужчина слишком много пережил, чтобы волноваться от
смущении или что это не «по-мужски». Для него и слезу пустить не
зазорно и пусть его кто-то посмеет назвать из-за этого слабаком! —
Ты как? В порядке? Ничего не болит? Прости меня, дурака!
— Пап, я ничего не понимаю, — Осторожно сев, так как голова все
еще была какой-то ватной и кружилась, спросила девочка, — Я помню
только как смотрела на тебя в лесу, ты толкал тот большой шар…он же
покатился на тебя! Ты в порядке?!
— Со мной все хорошо, ты инициировала свои силы и спасла меня, —
Улыбнулся Виктор, взъерошив и так спутанные волосы своей дочери. Он
умолчал о том, что ее «помощь» могла убить любого другого человека
вернее, чем спасти. Но об этом ей не стоило знать, она не должна
бояться своих сил, так как они палка о двух концах. Он помнил как
некоторое время ходил слух, будто псионик не может принести себе
вреда своими силами, но это не так. Просто подсознание не дает себе
навредить, что-то древнее чем сам человек, древние инстинкты не
дают этого сделать. Но на то у человека и разум, что позволяет
обходить любой инстинкт. И если псион искренне пожелает умереть,
испугается своих сил или потеряет над ними контроль — он может
навредить себе. Собственно, именно поэтому Виктор так долго
обучался отключать свою способность — так как она не только
действовала автоматически, даже если он терял сознание, но и
завязана была куда как глубже. Более того, сама суть вируса была в
адаптации и именно в нем она стала буквальной сутью способности, —
Спасибо тебе, Анечка. Я горжусь тобой.