Вернувшись из грез, Виктор подождал еще полчаса после того как
уехал участковый и спустился в подвал. Шнур промычал что-то
невнятное, когда включился свет, а вот «командир» завалился набок.
Потрогав шею и руку, Виктор констатировал, что он помер. Засунув в
мешок труп, пока тот не окоченел, он снял кляп изо рта Шнура.
— Сипл… Витек, дружище, ты все неправильно понял! Меня
заставили, меня пытали! — Прокашлявшись, хрипло залился соловьем
парень, — Я не мог им отказать! Это такие люди!
— Гладко стелешь, Шнур, да только я же знаю твою гнилую душонку.
Ты же за копейку удавишься, — Сев на ящик, Виктор смотрел на парня
как на маленького ребенка, который обосрался и все валит на своего
брата. При этом дерьмо продолжает валиться из его же штанов, — И
что там насчет «таких» людей? Ты мне расскажи про них.
— Сиплый, я не знаю что ты такого сожрал, чтобы стать таким
сильным, — Изменил тон Шнур, начав лебезить и хвалить, — Но там
люди серьезные. Отпусти меня и я похлопочу за тебя перед ними. Они
про тебя забудут, честно. Я тоже не последний человек!
— Я тоже не в бируши играю, Шнур. Хватит мне вешать лапшу на
уши, а то я от этого нстановлюсь раздражительным. А когда я
раздражителен, — Виктор взял за ногу Рескова и одним движением,
почти без усилий ее свернул, — Другим становится больно. Мы друг
друг друга поняли?
— Аааа, сука, Сиплый! Ты псих! — Заорал во все горло Шнур, у
которого от боли выступили на глазах слезы.
— Неправильный ответ, — Свернул Виктор вторую, — Дальше ломать
начну.
— Аааа, блядь, хватит! Я все скажу, все скажу!
— Ну вот бы так сразу, а то обзываться начал. Невежливо это, —
Оскалился в ответ Виктор.
— Полковник Седенко это, глава военной части ДШБ! Ты его здорово
подставил тем, что не приехал за оружием, а спрашивать он начал за
это с меня.
— То есть, слить меня решили вы, а еще и виноват оказался,
мерзавец эдакий, что решил не сливаться? Очень интересная
расстановка виновности…может мнет тебе руку сломать? — Виктор
откровенно косил под психа, наступив Шнуру на руку, так как
никакого удовольствия от пыток не испытывал. Впрочем, можно ли его
вообще называть нормальным, если он не моргнув и глазом убил
шестерых человек? Хотя это если что взять за образец
«нормальности». Как гладиатор и один из переживших пост-апокалипсис
— он эталон адекватности. А для современности — полный и
отмороженный псих, который готов себя калечить лишь бы стать
сильнее. И калечить других, чтобы обеспечить безопасность своей
дочери.