Вот почему мишенью иронии Леннона, как представляется, стали обывательское самодовольство и равнодушие, плоский прагматизм, закосневшие штампы мышления и поведения, самый здравый смысл. Нельзя сказать, что Джон «виртуозно реконструировал» те или иные художественные формы или стили. Подобно Энди Уорхолу, цитировавшему рекламу супа «Кэмпбелл» рядом с «Джокондой», Леннон как бы «приклеил» к своим страницам известные литературные имена: например, это Роберт Льюис Стивенсон (1850-1894) и его роман Treasure Island (1881), детская писательница Инид Мэри Блайтон (1897-1968) с приключенческой серией Famous Five (1940-1950-е гг.). Причем оба почтенных классика «прочтены» сумбурно, на грани бессмыслицы, словно через восприятие нерадивого школьника. Рядом появляются, точно вырезанные из газет карикатуры, канцлер ФРГ доктор Конрад Аденауэр и президент Франции генерал де Голль, члены британской королевской семьи герцог Филипп Эдинбургский и принцесса Маргарет. Нашлось место и друзьям Джона: так, упоминается его школьный приятель Айван Воэн (Ivan Vaughan; его имя, вероятно, обыграно в названии Treasure Ivan, а фамилия – в стихотворении I Remember Arnold). Не забудем Пола Маккартни, автора напутственного слова (и соавтора одного из текстов). Получившийся «коллаж» – идиосинкразически-личный, но в нем отразилось состояние сознания молодежи 1960-х: озорство и стихийный нонконформизм, неприятие традиционных буржуазных ценностей и стремление по-своему «слепить» новый мир из обломков старого (ведь ничего другого нет под рукой).
Признавая роль средств массовой информации в современном мире (трудно переоценить их роль, например, в сложении феномена The Beatles), Леннон пародирует и жанр социологического опроса, и политический комментарий (You Might Well Arsk), и что-то вроде туристического путеводителя (Liddypool). Иногда он строит всю миниатюру как одну, сложно разворачивающуюся, метафору, подчас – на «зазоре» между буквальным и переносным значением слова. Пример – No Flies On Frank, где обыгрывается идиоматическое выражение «there are no flies on somebody», что значит: «он не дурак, его не обманешь» (предположительно возникло от описания зверя столь быстрого и изворотливого, что на него и муха сесть не успевала). Леннон показывает хрупкость и ненадежность коммуникации – пьеса прерывается при несогласованном употреблении притяжательных местоимений: «my/your very own» (Halbut Returb). Детская легкая зависть к приятелю – счастливому обладателю велосипеда – соседствует с какой-то едва ли не «хемингуэевской» самопожертвенной лихостью, когда ветеран Бобби отрубает себе сохранившуюся руку, чтобы подошел «к месту» присланный крючок-протез. В иной миниатюре поток сознания героя, его мучительные сомнения и надежды занимают большую часть текста; действие же содержится в одной-единственной «перформативной» фразе, перечеркивающей все интеллигентское «самокопание» (Nicely Nicely Clive). Это можно понять как высмеивание экзистенциалистской рефлексии (в духе «Тошноты» Ж.-П. Сартра или «Постороннего» А. Камю). То есть Леннон (умышленно или нет – другой вопрос) использует постмодернистский принцип: заимствует из риторического арсенала дискурса приемы, предназначенные для «подрыва», деконструкции самого же этого дискурса.