Так продолжалось и дальше. Каждый
вечер «Оракул» позволял мне пройти чуть вперёд, иногда делая паузы,
когда я была слишком усталой, и, по его мнению, не готова
приобщаться к тайным знаниям.
Иногда страницы открывались не
подряд, а словно отвечая на волнующий меня вопрос. Например, едва
ли не на второй вечер, книга, пропустив, судя по толщине, страниц
двадцать, открылась на главе, где описывалось, как пробуждается и
работает дар. Я очень боялась, что на меня будут накатывать
неконтролируемые видения в самые неподходящие моменты. Очень уж не
хотелось, как Рыба Ламар, внезапно начать вещать о бедствиях и
падать в обморок. Оказалось, что подобное случается с провидцами
нечасто, особенно если они не пытаются запирать свой дар.
В книге способность видеть будущее
сравнивалась с ручейком: если позволить ему течь и постоянно
пользоваться, то всё в порядке. Если же перегородить русло, то вода
накапливается и или заболачивает местность, или рано или поздно
прорывается неконтролируемым потоком. Под заболачиванием «Оракул»
понимал своеобразное «замусоривание» разума одарённого, когда сны и
видения начинали донимать его всё чаще, но тот переставал
различать, где истинные пророчества, а где порождение внутренних
тревог и предубеждений. Прорыв же мы наблюдали у госпожи Ламар.
Так что из открывшихся в тот вечер
страниц стало ясно, что выглядеть припадочной кликушей мне не
грозит, особенно если понемногу изучать и развивать свой дар. Так
как у меня уже случались недавно видения, то в ближайшее время
вполне достаточно будет внимательно прислушиваться к своей интуиции
и следовать ей. Примерно так, как я нашла свой «Рейхенбартский
Оракул».
Второе, что волновало меня: есть ли
смысл в таком даре? Если изменить будущее невозможно, то стоит ли
его знать? Не лучше ли жить в неведении.
Ответ на это открывался мне
постепенно. «Рейхенбартский Оракул» не истина в последней
инстанции, а лишь один из трактатов, созданный каким-то
могущественным магом из Рейхенбарта, жившим, наверно, несколько
веков назад, когда к провидчеству относились серьёзней, чем сейчас.
Пришлось вспоминать, что я так старательно конспектировала на
лекциях, и связывать с тем, что прочитала.
У меня получалось так: предсказания,
над невнятностью которых мы так смеялись, от того так туманны, что
жёстко предопределённого во всех деталях будущего нет. Провидец
видит общую картину того, что произойдёт, а нюансы скрыты. Они не
предопределены. А ведь для отдельного человека именно эти мелочи
могут оказаться решающими. Например, в роковой день у Шанталя
обязательно погибли бы десять человек, но мои друзья могли и не
попасть в это число. И пусть я эгоистка, но если бы могла, то
спасла бы друзей.