– Да ну его, этот телек! – уперся Глеб. – И так только сидим и смотрим, как идиоты! Лучше сыграем.
Глеб когда чего-нибудь захочет, ни за что не отстанет.
– Да не хочу я играть! – Борис даже дернулся. – Тоже надоело: цацки переставлять.
Они от мамы научились этому слову, и слово почему-то очень обидное.
Глеб тоже дернулся – в досаде. Он читал когда-то книжку «Отверженные». Они оба читали, но Глебу понравилось больше. Там описано, как раньше каторжникам приковывали ядро к ноге. Чтобы далеко не ушли – с ядром. Но оно хотя бы молчит, потому что железное. А если бы ядро все время спорило? Если бы не просто висело своей тяжестью, но и тянуло бы в свою сторону? Никакой каторжник бы не выдержал! А Глеб должен терпеть.
– А жрать тебе не надоело?! А спать?!
Такие внезапные вспышки бывают у обоих. У Глеба – чаще. Хотя и не разобрать иногда, с кого началось. Тем более, сразу передается от одного к другому – через кровь.
– С тобой на боку – надоело! Торчишь из меня – как чирей!
– Это ты торчишь! Как рак. Рак и есть.
И не разойтись по своим углам.
В такие минуты каждый инстинктивно тянет в свою сторону, – пока не сделается больно в средостении.
Глеб уперся щупальцем в шею Борису, тот в ответ схватил своим щупальцем брата за подбородок.
– Гнилой мешок!
– Прыщ идиотский!
– Пузырь!
Они не ходят во двор, не знаются с уличными мальчишками, потому и ругаются не очень умело. Но оттого еще более зло.
Вбежала мама. Она оказалась в одной рубашке. Наверное, переодевалась, когда услышала крики. Братья уставились на нее – и забыли про свою дурацкую драку.
Рубашка была почти прозрачная, мама казалась в ней особенно молодой.
– Мальчики! Мальчики! Чего вы?!
– Да ну! – сказал Борис, уставившись на мамины ноги.
– Это все он! – не удержался наябедничать Глеб, хотя тоже глядел на маму разинув рот.
– Нельзя вам ссориться, мальчики! Вы что? Вы должны всегда дружить! А как же иначе?
– Это все он, – повторил Глеб.
В другой момент Борис бы доспорил. И потому, что Глеб врал: ведь сам же все начал; и потому, что не любит ябед. Но сейчас он глазел на маму в короткой рубашке – и ему было не до спора.
– Не бойся, Мышка. Ну просто поговорили между собой, – необычным горловым голосом сказал Борис. – Давай теперь говорить вместе.
– Ничего себе – «между собой»! Мне в той комнате слышно. Я сначала подумала, телевизор.