И сердце пополам - страница 7

Шрифт
Интервал


До самого утра Оксана ворочалась в постели – то ей было душно, то позу искала удобную, то мёрзли ступни, то чесался нос. Дважды вставала, пила чай, во второй раз – плеснула в чай коньяк, подарок студентов. Хотелось выхлебать всю бутылку, это бы точно помогло успокоить нервы, но завтра на работу. Хорошо хоть не с самого утра, а лишь к обеду.

Около девяти утра проснулся наконец и Привольнов, Оксана уже измаялась вся.

– Так, говоришь, с Фурцевой у тебя не сложилось? – спросила она его сама, хотя ей было интересно, как заговорит об этом Глеб, как озвучит свою просьбу.

Прежде он никогда её ни о чём не просил, потому и вёл себя так – независимо, своевольно, порой даже развязно. Но Глеб молчал. То есть говорил, о чём угодно говорил, легко, непринуждённо болтал о том о сём, но только не о Фурцевой. И Оксана понимала: он не хочет просить, не хочет терять эту свою эфемерную независимость. Самолюбивым людям тяжко даётся роль просителей. Им это зачастую кажется унижением.

Ей тоже не хотелось затевать первой этот разговор. В отместку за невнимание и из вредности. Но откуда-то взялась уверенность, что иначе он больше к ней не придёт. Просто исчезнет из её жизни навсегда. А к этому она пока не была готова. И хотя это ужасно унизительно – привязывать к себе таким вот способом. Да и не привязывать, а просто удержать ещё на какое-то время, но… охота пуще неволи.

И не придёт он не потому, что сочтёт её бесполезной – расчёта в их отношениях вообще-то никогда не было, – а потому что не простит ей вот этой молчаливой попытки заставить его хоть капельку унизиться.

Потому, в очередной раз перешагнув собственную гордость, Оксана начала разговор первой. К тому же ночью её мальчик выложился по полной и заслужил конфетку.

– Да вообще труба, – помрачнел Глеб. – Она какая-то невменяемая, эта ваша Фурцева. Отчислением грозит…

– А из-за чего у вас с ней тёрки?

– Да нет никаких тёрок. Какие могут быть тёрки с преподом, ещё и с тёткой? Ну, пропускал я её пары. Она теперь в позу встала, мол, не ходил, значит, хрен тебе, а не экзамен.

– Ну да, Фурцева ужасно не любит, когда её пары прогуливают. Это для неё прямо как личное оскорбление.

– Ненормальная…

– А в деканате что говорят?

– Ну, дали срок до конца этого семестра. Так-то я в зимнюю сессию всё сдал кроме этой гребаной культурологии… ой, прости.