Никакой личной жизни, это помню хорошо, не так, конечно, все было написано, но очень близко к этому.
– Ненормированный график, командировки, являться по первому зову, выполнять любое требование непосредственного начальника, то есть вас, – бубню, перечисляя то, что помню. Вроде бы было еще что-то важное… – Что-то про дополнительные обязанности, смену места жительства…
– Достаточно, – прервал мои жалкие потуги Артем Владимирович, сверкая злобным взглядом. – Сейчас приедем ко мне домой, и будешь заново изучать договор, и чтоб от зубов отлетало!
– Не поеду, – уперлась я рогом и для наглядности еще и ручки на груди сложила, – с места не сдвинусь!
– В машину. Быстро! – шипящий начальник – это что-то для меня новое и еще не изученное. Стою, наблюдаю, гадаю, что будет дальше.
Ну не засунет же он меня в машину насильно, в самом деле. Это ведь уже статья.
– Оксана Александровна! – уже совсем не медленно закипает начальство. А во мне вдруг как что-то перемкнуло, стою и с каким-то извращенным удовольствием наблюдаю за скорым срывом ледяного. Не все же ему меня доводить! Да и раздражают его вечные перескакивания с «вы» на «ты» и обратно.
Отпустив дверцу, он медленно и плавно скользнул ко мне. Я от него, и так вокруг машины. Смотрю на его перекошенное злостью и раздражением лицо и понимаю, вот сейчас точно засунет и не просто в машину, а уже в багажник, наплевав на уголовный кодекс.
Остановилась и решила сказать ему все как есть.
– Я не буду с вами спать! – выпалила на одном дыхании и замерла как кролик перед удавом. Вот сейчас, похоже, уже последняя стадия озверения, и Артем Владимирович заглотит меня, даже не подавившись.
– У тебя пять секунд, чтобы сесть в машину. Или я прямо сейчас прямо здесь на вот этом капоте, – он ткнул пальцем мне за спину, – исполню все твои эротические мечты, связанные со мной, и не один раз, и так, что после этого ты точно перестанешь от меня шарахаться. Потому что сил не будет! – последнюю фразу он уже буквально выкрикнул мне в лицо.
Вот это да-а-а. Опомнилась, когда уже сидела в машине, с закрытой дверцей и даже пристегнутая. В голове крутились неприличные слова, выстраивающиеся в причудливые предложения, и все на тему моих умственных способностей. Надо было бежать, а я, как покорная овца, уселась в машину, стоило ему приказать. Видимо, сказываются три месяца работы и отточенные до автоматизма рефлексы выполнять его приказы быстро и беспрекословно, особенно когда он в бешенстве.