Я отошёл к двери. Оглянулся – и, поймав себя на неожиданной мысли, не сдержал улыбки. Вот ведь, я – взрослый человек и довольно видел серьёзного в жизни. Но как же хочется схватить эту короткую лопату и побросать звенящий уголь в алую, гудящую печь!
Я немного постоял на холоде, глядя в тёмное звёздное небо. За дверью печного помещения слышались азартные голоса. Из глубины двора, из темноты, долетали плаксивые проклятия остужающего обожжённую руку Чарли. Над головой мелькнула безшумная тень. Кто это? Сова? Через несколько мгновений где-то вверху, на кромке стены раздалось: «У-ггу!» Нет, филин.
– Это что же, кроме меня в замке ещё есть хозяин? – спросил я в его адрес, приветливо улыбаясь.
О как я был прав в своей догадке, совершенно, впрочем, не осознавая в то миг эту свою правоту!..
Холод охватывал медленно, но неотступно. Зябко вздрогнув, я поспешил в каминный зал.
И, едва войдя, я не сдержал умилённой улыбки: за ширмами звенел ручеёк таких восторженных голосков, писков и восклицаний, что, казалось, никакое сердце не смогло бы остаться равнодушным.
– Ещё ковшичек! – перекрывал льющиеся из-за ширмы восторги голосок Ксанфии. – И ещё ковшичек!
– Довольно тебе! – назидательно ответствовали ей. – Мальчишкам не хватит!
– Грэта! – крикнул от камина раскрасневшийся Дэйл. – Не жалей воды! Для мальчишек мы ещё два котла греем.
Вдруг за ширмой раздался надсадный кашель, заглушённый отчаянно-звонким смехом.
– Глупая Грэта! – колокольчиком заливалась Ксанфия. – Ты разве не знаешь, что это мыло! Его не едят!
– Бюе-е-е-е!! – отчаянно отвечала невидимая Грэта.
Я, растянув рот в широкой улыбке, шагнул к взрослым, устраивающимся на поле, сложенном из тюков пакли и накрытым старым латаным парусом, и меня встретили такими же безмолвными, полными сорадования улыбками.
Слишком взволнованный всеми этими событиями для того, чтобы уснуть я, накинув на плечи длинный, до пят, войлочный плащ Носатого, бродил по залитым лунным светом дворикам замка и тёмным, гулким, пустым цейхгаузам. Поднимался на плоские кромки хорошо сохранившихся замковых стен. Осторожно поднимался по угрожающе поскрипывающим деревянным маршам внутри угловых башен. Смотрел сквозь узкие бойницы на безмолвные каменные переплёты Шервудского замка. Останавливаясь, бормотал:
– Ну что, старина! Как тебе новые постояльцы? Давай, просыпайся, старик. Будем жить!