Матвей щёлкнул выключателем, и в комнате стало светло. Я прищурилась. Голова у меня болела, хотелось пить, а руки были холодными. Я смотрела на Матвея и пыталась понять, что мне делать. Сколько прошло времени? Три часа? Четыре? Знать бы только, что Вандору оказали помощь.
— У меня чувство, что ты мне не рада, — внезапно произнёс Матвей, обернувшись ко мне. Осмотрел от лица до кончиков босоножек и снова поднялся к лицу. – Милана…
— Рада, — выдавила я и сделала шаг к нему. Должно быть, я и правда вела себя как-то… неправильно. Но эти выстрелы… — Прости, всё это так… внезапно.
Подойдя вплотную, я обняла его и почувствовала, как ладонь его опустилась мне на спину. По привычке вдохнула, подсознательно желая ощутить приносящий спокойствие запах. Мужской, с лёгкой примесью древесных ноток и табака. Вот только… Это был совсем другой запах. Слишком явный, слишком острый. Чужой запах, вызвавший у меня желание отстраниться. Выдохнув, я пересилила себя. Ладонь Матвея прошлась по моей спине до ягодиц и вернулась вверх. Вторая рука опустилась на голое плечо.
— Теперь ты моя девочка, — прошептал Матвей, накрывая мой рот. Привкус табака на губах, его плечи – вовсе не такие крепкие, как…
— Матвей, — я отвернулась, почувствовав, как он проталкивает мне в рот язык. – Матвей, не сейчас.
— Что не так? – резко оборвав ласки, спросил он.
— Всё так. — Я сглотнула. Отступила от него и всё же проговорила: — Всё так, но сразу…
— Можно подумать, Куратов не трахал тебя.
Его тёмные глаза сверкнули раздражением и злобой, а черты приятного лица на миг стали жёсткими. Куратов… Я впервые услышала фамилию Вандора.
Протянув руку, Матвей коснулся пальцами мочки моего уха и небрежно провёл по серёжке. Не так, чтобы мне было больно, но…
— Думаешь, я не знаю, для чего существуют питомники? Сомневаюсь, что он спрашивал твоего разрешения, когда ставил тебя раком. Хорошо ты, наверное, для него старалась, раз он тебе такие цацки дарил.
От плохо скрываемой ярости, звучащей в его словах, от странного жгучего блеска его глаз я обмерла. Это он мне говорит? Значит, и правда обвиняет… Ладони взмокли, горло сжалось, а в уголках глаз защипало от накативших слёз. Этот день и так оказался слишком тяжёлым. А подобные обвинения…
— Я не понимаю, о чём ты, — шепнула и умолкла. Ещё немного, и голос мой задрожал бы.