— Точно, — присмотрелся я к месту, на которое указала спутница.
— И что это значит?
— Пыль в этом месте выгорела, — ответила та. — Теперь если сюда
пуля прилетит, то спокойно пробьёт. Да уж, Бес совсем не жадничал
на свою безопасность.
— Едрит, — хлопнул я себя ладонью по лбу. — А ведь у меня на
автомате специальные пеналы для пыли есть. Я ведь их купил, но так
ни разу и не воспользовался.
— Да это пустая трата ресурсов, — отмахнулась Пакля. — Хватает
ненадолго, да и понтов почти нет. Так, новичкам побаловаться, не
более.
— Значит, я вдвойне лошара, — усмехнулся я.
— Так я тебе об этом уже давно говорю, — тут же добила меня
спутница. — Да ладно, не плачь, не ты первый, кто повёлся на эту
лажу.
— Времени сколько до рассвета? — переключил я тему
разговора.
— Часа два, не больше, — взглянула на часы та.
— В форт или в бомбарь? — уточнил я место для днёвки.
— Форт, наверное, — что-то прикинув, ответила Пакля. — Патроны
пополнить, пожрать нормально, может, мужика какого сниму, а то от
тебя толку вообще ноль.
— Вот ты озабоченная, — усмехнулся я, заводя машину, которая, на
удивление, сделала это легко, словно и не побывала только что в
передряге.
— А то, как ты, что ли, — усмехнулась та. — Я живой человек, с
потребностями.
— Вот найду Ольгу и за всё время разлуки оторвусь, — вздохнул я.
— А пока как-нибудь так.
— Ага, ты уже руку свою скоро Ольгой называть будешь, ха-ха-ха,
— залилась смехом Пакля.
— Вот ты хамло, — покачал я головой. — Тебя бабушка, что ли, в
детстве плохо воспитывала?
— А моя бабушка кур-рит тр-руб-ку! Чёр-рный причёр-рный табак! —
изображая голос Гарика Сукачёва, запела она и снова грохнула от
смеха.
Я вёл машину по её указаниям и тоже улыбался. А как тут
сдержаться, когда мы едва выжили только что. Да, конечно, знай я,
что машина так заряжена, то не стал бы останавливаться перед теми
грузовиками, а снёс бы их к чертям собачьим.
Однако всё получилось немного иначе и после того как я несколько
раз за каких-то пару минут посмотрел в глаза смерти, но остался при
этом жив... Ну никак не выходило сидеть с серьёзной рожей.
Улыбка сама наползала на лицо, заставляя морщиться от боли в
разодранной щеке. Особый эффект давали весёлые кривлянья и танцы
Пакли, которая так и продолжала петь песню про бабушку, иногда
прямо в моё ухо. А на втором припеве я плюнул на всё, не удержался
и принялся подпевать.