Смальков.
И чего нужно третьему из трио
мудаков?
Впрочем до Антона мне дела нет, я
всего лишь поворачиваюсь в ту сторону.
Геннадий Андреевич стоит у белой
машины такси.
— Может, вас подвезти, Ирина? — предлагает он,
— в этой машине места на двоих точно хватит.
Он точно в курсе, что тачки у меня
нет. Я это знаю. Он пытался меня задержать на выходе — возможно потому, что
хотел прикрыть отъезд угонщиков. А возможно — из сочувствия?
Да не, бред какой-то.
И все-таки — Верещагин от этого
вопроса вздрагивает, будто его в поддых ударили и сейчас смотрит на партнера с
такой искренней ненавистью, что сложно это проигнорировать.
Кому-то явно портят все планы. И как
я могу отказаться от удовольствия подмахнуть этому облому для Верещагина?
— Да, Геннадий Андреевич, будьте так любезны,
— доброжелательно произношу я.
Хотя в этом случае я к Проше,
конечно, не поеду… Позвоню с телефона Смалькова — если даст, а после — удалю
номер. У Проши, конечно, анонимная симка, но не хватало, чтобы ему названивали
всякие.
Я подбираю с асфальта раздавленный
телефон — может, удастся его реанимировать — и шагаю в сторону нашего
финансового директора.
Я понятия не имею, какие у Смалькова
планы и какая мотивация, но сейчас по крайней мере — если выбирать из одного
почти не адекватного ублюдка, и одного — почти не ублюдка и, кажется,
адекватного — я, конечно же, выберу Смалькова.
Верещагин хватает меня за плечо.
— Я тебя не отпускал, — рычит он.
Какой же идиот. Даже стыдно, что два года своей жизни я
потратила вот на это!
Я на каблуках и легче, и очень
вероятно, что у меня ничего бы не получилось, но Верещагин пьян и стоит
все-таки не очень твердо. Поэтому, перехватить его за кисть руки и выкрутить её
ему за спину — мне очень хорошо удается.
Выкрутить руки и уложить мордой на
капот ближайшей тачки — с такой силой, что тут же начинает выть сигнализация.
Я буду кровным врагом Антона
Верещагина, не меньше. Он выдает только хриплое ругательство, дергается,
пытается высвободить руки, но я умею держать так, чтобы вывернуться было
сложно.
— Ты мне не хозяин, Антон Викторович, — сквозь
зубы шиплю я, — и лучше бы тебе понять это как можно раньше. Мне не нужны твои
разрешения.
И я тебя не боюсь. Как бы ты ни дул
свои щеки, пытаясь произвести на меня впечатление.