Я
придирчиво обследую салон. Несколько волосков, длинных, тёмных, прилипло к коже
задних сидений. И царапины. Царапины на коже… От чьих-то блядских когтей.
Боже, я кастрирую эту сволочь…
У
него что, бабки на гостиницу закончились? У самого дома кровать сгорела? Или
обязательно было нагадить именно в моей тачке?
Мудозвон.
Почему не умею проклинать? Я бы ему импотенцию обеспечила посмертную.
Я
вызываю такси.
В
свою машину я не сяду, пока не проветрится салон. Если я сейчас поеду
общественным транспортом — я и туфли угроблю, и ноги свои, и какого-нибудь
урода, который покажется мне похожим на Верещагина.
Ну,
невозможно же вот этот плевок стереть с лица.
Он
явно не очень ценит свою кобелиную жизнь.
Я
с большим трудом пережила воскресенье, едва-едва подготовила себя к тому, что
мне надо будет отработать две недели и как-то не угробить чертова гендиректора.
И
тут еще это…
И
снова кроет мир алым туманом. Господи, как же хочется сделать кому-нибудь больно…
Очень больно…
Вообще-то
не кому-нибудь случайному — только Антону Верещагину, но это вне правил. И уже
осознание этого заставляет мой мозг кипеть еще сильнее, и вот уже от
невыносимого жара кровавой жажды у меня почти горит кожа.
Нужно
сосредоточиться на дыхании, нужно отстраниться, нужно успокоиться…
Нет,
это невыносимо. Я не вытяну так еще сутки до вторника.
Я
набираю администратора клуба.
—
Доброго утра, Ирия, — хороший голос у Сережи. И мальчик он красивый, сладкий,
да и саб из него ничего, жаль только приватизирован хозяйкой клуба. Я б иначе
прибрала бы его к своим жадным лапкам. Увы. Опоздала. Клювом щелкать меньше
надо.
—
Свяжитесь с Пейном, скажите, что я готова встретиться с ним сегодня, если за
мной пришлют машину. Уровень ситуации — черный. Инициатива для встречи — моя.
Счет готовить не надо.
Я
только надеюсь, что Проша свободен сегодня вечером. Есть, конечно, еще пара
запасных вариантов, но только Проша опытен настолько, что… Хотя, чего я вру? У
него вообще-то разворот плеч, задница и затылок очень похожи на Верещагина.
В
этом дело. Я буду пороть его, а представлять известно кого. Ну, а что делать,
если оригинал мне недоступен?
У
нас с Прошей свои сигналы прописаны в договоре. Черный — это адский уровень
жажды. Режим «чрезвычайной ситуации»,
когда доминанта кроет так, что совершенно невозможно терпеть. Призыв на войну с
моей внутренней жестокой, голодной тварью.