Мысли, афоризмы и шутки знаменитых мужчин - страница 4
◊◊◊
Нет ничего более рабского, чем роскошь и нега, и ничего более царственного, чем труд.
◊◊◊
Во вселенной бессчетное множество миров, а я еще и одного не завоевал!
◊◊◊
Не может быть двух солнц на небе и двух владык на земле.
◊◊◊
Отвечая на упреки в том, что он позволил себя обожествить:
Войны зависят от славы, и часто та ложь, которой поверили, становится истиной.
◊◊◊
Однажды, прочтя длинное письмо своего полководца Антипатра с обвинениями против Олимпиады, матери Александра, Александр сказал: «Антипатр не знает, что одна слеза матери заставит забыть тысячи таких писем».
◊◊◊
Незадолго до смерти:
Вижу, что будет великое состязание над моей могилой.
Чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет. Война у тебя рождается из побед.
Скифы – Александру Македонскому (по Курцию Руфу.)
Когда среди афинян разнесся слух о смерти Александра Македонского, оратор Демад сказал: «Александр не умер, иначе бы весь мир почуял запах его трупа».
◊◊◊
Македоняне, потеряв Александра, по силе стали равны циклопу, потерявшему глаз.
Демад, афинский оратор
Каким бы громадным ни казалось нам величие этого человека, оно остается величием всего лишь одного человека, которому чуть больше десяти лет сопутствовала удача.
Тит Ливий
Кто приписывает все успехи Александра его удачливости, пусть примет во внимание, что он был удачливым не сидя на месте.
Демосфен
Мохаммед Али
(р. 1942), американский боксер
Бокс – это когда много белых людей смотрят, как двое черных избивают друг друга.
◊
Я видел, как Джордж Форман боксировал с тенью, и тень выиграла.
◊
Боксерский девиз Мохаммеда Али:
Порхать, как бабочка, и жалить, как пчела.
◊◊◊
Трудно быть скромным, будучи таким великим, как я.
◊
Самый тяжелый бой мне пришлось выдержать с моей первой женой.
◊
Если в пятьдесят лет вы смотрите на мир так же, как в двадцать, значит, тридцать лет жизни ушли впустую.
◊
Алкивиад
(ок. 450–404 до н. э.), афинский политик и полководец
Алкивиад имел собаку удивительной величины и красоты, обошедшуюся ему в семьдесят мин; он отрубил ей хвост, бывший необыкновенно красивым. Близким, упрекавшим его и говорившим, что все порицают его за поступок с собакой, он сказал, улыбаясь: «Случилось так, как я желал: мне хотелось, чтобы афиняне болтали об этом и не говорили обо мне чего-нибудь худшего».