- Точно?
- Точно. Пей, говорю, уже светать начинает, а у меня с утра
клиенты.
Вдохнув поглубже, я поднёс стакан к губам и, стараясь не
принюхиваться, залил в себя ведьмовской отвар. Удивительно, но
никакого вкуса он не имел.
- Так, и что теперь?
Вместо слов изо рта донёсся только хрип. С удивлением осознав
это, я попытался поднять руку, но она оказалась удивительно
тяжёлой. Перевести на неё взгляд тоже не получилось – зрачки будто
залили смолой.
«Чем это она меня опоила?» - мелькнула мысль, и после этого
сознание поглотила темнота.
Интерлюдия I
Мальчик, который много
крал
Я был самым мелким из всех, кто в ту памятную ночь оказался у
Обломанного ногтя. Не помню, сколько тогда мне было – пять, шесть
лет? Наверное, сейчас это уже совсем не важно. Самое забавное – я
не должен был оказаться там, ни при каких обстоятельствах.
Мой родной город едва пережил эпидемию Тихой смерти. Сам я был
слишком мал, чтобы на тот момент осознать все ужасы, которые
довелось пережить жителям Полэсто и мои родителям. Они… Им почти
удалось сделать всё, чтобы защитить себя. Почти…
Мы запаслись водой, едой, оружием и предметами первой
необходимости. Забаррикадировались в нашем особняке, выставили
охрану, снабдили её всем необходимым и соблюдали все меры
предосторожности.
В тот момент у ребёнка не было понимания того, что люди бывают
куда страшнее самых опасных болезней.
Свихнувшиеся от страха и злобы жители города с оружием прошлись
по кварталу, где мы жили. Не думаю, что кому-то из наших соседей
удалось уцелеть… Охрану перебили, баррикады – снесли. Даже двух
щенков породы Луцерия, которых отец подарил мне на день рождения –
и тех застрелили. До сих пор не понимаю – их то за что?
Я почти не запомнил, как мы убегали. Весь тот вечер остался в
памяти одним смазанным пятном. Кровавым, грязным, и очень страшным.
Спустя годы он до сих пор мне снился, но деталей, как и раньше,
вспомнить не удалось.
Зато я навсегда запомнил последний взгляд отца, оставшегося в
узкой подворотне задержать нескольких преследователей. Как и
объятия матери, успевшей после них спрятать меня в вонючем закутке
рядом с набережной.
Я не видел, как они умирали. Но когда это происходило –
чувствовал. И плакал. Да, теперь признаваться в этом совсем не
стыдно. Мало ли надо шестилетнему мальчишке, чтобы разреветься? А
тут такое…