Иногда я так и поступала.
А сегодня бы с радостью, но, увы, всё было против меня.
***
Одевалась быстро, красилась и того быстрее. С прической не возилась — заколола шпильками, позволяя редким прядям чуть выбиваться из пучка.
Черное короткое платье — всегда беспроигрышный вариант. Скромно, элегантно, со вкусом. Нет истерии «трахни меня», нет чопорного «не тронь!». Всё в рамках приличия, ну и доступности, если всё же решусь...
Это уже нагнало, когда я на губы вишневую помаду наносила.
Тотчас вспомнилось безумство с парнем в темноте. Где не нужно было видеть друг друга, где мы питались эмоциями, звуками и тактильными ощущениями. Это было химическое сумасшествие, гормональный взрыв лишь бы без последствий.
Исправить момент не могла, а вот забыть, Господи, как я об этом мечтала.
Шумно вздохнула, аккурат с пиликаньем телефона.
СМС от Германа:
«Машина вас ждет».
Звонок сына прозвучал, когда уже ехала в мерседесе Громова.
— Мам, всё круто! Мы победили. Приеду, расскажу подробней!
— Я рада. Во сколько ждать?
— С утра. Самолет в семь прилетает, а там, каждый своим ходом. В общем, как доберусь.
— Жду тебя. Что-нибудь приготовить? — вдогонку.
— Нет, пиццу закажу, не парься, — хмыкнул Евгений.
Сын знал, что я не кулинар и не повар. Изыски не готовлю, только самое простенькое и необходимое, чтобы с голодухи не умереть. Да и некогда мне было по жизни этим увлекаться. Какая жизнь такая и культура еды. Какая работа — такое и питание.
На том и распрощались.
Уже на подъезде к дому, начала волноваться сильнее прежнего. А следом и воспоминая дурного поведения нахлынули точно цунами.
Смахнула подходившее наваждение, открыла окно, свежестью притупить жар от волнения и только подъехали к дорожке, ведущей в особняк, с облегчением заметила, что того самого парня, нахала, насильника нет!
Это сил придало, самообладание вернулось, и я уверенно цокая высоченными каблуками по плитке, вошла в особняк.
Гвалт звуков наполнял помещение, смех, гул, голоса.
Герман встречал меня у порога. Он явно был в курсе моего прибытия.
— Безмерно рад, что вы всё же пришли, — темные глаза пристально нацелены на меня.
— Я обещала, — формально улыбнулась, старательно не показывая волнения.
— Обещать, не жениться, — парировал Громов. И его тон вновь по-особенному прошёлся по моей нервной системе, всколыхнув неприятные чувства.