– Отвернись, – буркнула.
– Увы, это выше моих сил!
На подоконник он Евдокию втянул, а после помог спуститься.
– Лихо так из дому сбегал… мне вот и рассказал…
– А зачем нам сбегать?
Сад.
И кусты роз, которые разрослись густо, переплелись колючими ветвями, сотворив непреодолимую стену. Во всяком случае, у Евдокии не появилось ни малейшего желания ее преодолевать. А Себастьян знай шагал себе по узенькой дорожке, которую выискивал, верно, наугад, и заговаривать не спешил.
Остановился он у крохотного прудика, темную поверхность которого затянуло ряской.
– Может, конечно, и незачем… а может… – замолчал, вздохнул, и хвост змеей скользнул по нестриженой траве. – Евдокиюшка… друг ты мой сердешный… скажи, будь добра, что вчерашнюю ночь мой драгоценный братец провел в твоих объятиях. И желательно, что объятий этих ты не размыкала ни на секунду.
– Скажу.
– Вот и ладно… а на самом деле?
Вот что он за человек такой? Почему бы ему не удовлетвориться этаким ответом?
– Что произошло?
Замялся, прикусил мизинец, но ответил:
– Убийство.
– И Лихо…
– Волкодлак в городе.
Сердце ухнуло в пятки, а может, и ниже, на зеленую влажную траву, в которой виднелись голубые звездочки незабудок.
– И на Лихо подумают. – Евдокия слышала себя словно бы со стороны. Глухой некрасивый голос, встревоженный, если не сказать – изломанный.
– Подумают… но наше дело – доказать, что он не убивал… то есть что убивал не он. А потому, Евдокия, я должен знать правду. Где он был?
– Не знаю.
– Дуся…
– Я и вправду не знаю. – Как ему объяснить то, что Евдокия не могла объяснить самой себе?
Себастьян не торопит. Стал, руки скрестил, и только кончик хвоста подергивается, аккурат как у кошака, за воробьями следящего… нет, себя Евдокия воробьем не чувствовала, скорее уж курицей, которая погрязла во всех женских проблемах сразу…
– Он… в поместье остался… реорганизация… и дел много… – Боги всемилостивейшие, что она лепечет? Вернее, почему лепечет, будто провинившаяся гимназисточка перед классною дамой.
Вот уж на кого Себастьян не похож совершенно.
И правду ведь сказала!
Себастьян склонил голову.
– И… часто он остается в поместье ночевать?
Осторожный такой вопрос.
Не из пустого любопытства задан, и потому ответить придется честно:
– В последние месяцы часто…
– В полнолуние?
– Нет… не только… – Евдокия обняла себя, приказывая успокоиться.