– Да ну, чего ты… – Чук откровенно засмущался и зарделся,
получив такую искреннюю благодарность. – Ты лучше скажи, что
мыслишь про этого Данмара сына Эпимоса? Можно ему верить?
– Ой, не знаю, братка, – Чак покачал головой и тут же сморщился
от бахнувшей по черепушке вспышке боли, – странный он шкет, видит
небо, странный.
– Ну да… и как он только нас двоих уделал? В голове не
укладывается…
– Да я не об том! – Досадливо махнул рукой брюнет. – Меня он
совсем другим испугал. Как бы тебе объяснить… вот ты помнишь деда
Хамма́ра, который нас тиранил в детстве?
– Вот ты спросил! – Всплеснул руками светловолосый. – Этого
упыря старого забудешь! До конца жизни мне сниться будет,
кровопийца…
– А ты помнишь, как дед на нас смотрел, когда заболел? Помнишь,
как он зыркал перед самой смертью?
– И это помню… – Чук неприязненно поежился, словно его пробрал
озноб от одних только мыслей. – Он уже тогда не ходил, постоянно
жег дурман, чтобы притупить боль, и большую часть дня валялся в
бреду. Но когда он ненадолго возвращался в сознание, в глаза ему
было просто страшно смотреть. Этот его взгляд… полный осознания
того, что боль скоро вернется. Он был еще живым, но смотрел как
мертвец, словно уже одной ногой стоял в Чертогах Предков…
– Точно-точно, братка, вот прям как мертвец и смотрел… так оно
все и было. И знаешь что?
– Что?
– У этого Данмара глаза еще даже хуже, чем у деда Хаммара перед
самой смертью…
– Это как, хуже? – Не понял Чук.
– Ну-у… не знаю. Такое ощущение, будто на тебя смотрит дряхлый
старик, уже спешащий навстречу своим предкам, а не мелкий
недоросток. Я как глянул на него, так сразу вздрогнул. Будто в
темноту своей могилы заглянул. Ух-х… Ты разве не обратил
внимания?
– Не-а, – растерянно протянул собеседник, – как-то не заметил.
Да и откуда у недомерка может быть такой взгляд? Почудилось тебе
все…
– Ну, как знать… – не стал спорить Чак, – вот только связываться
с этим Данмаром мне все равно больше не хочется.
– Тогда как мы поступим? Свалим и забудем обо всем, что он нам
сказал?
– Да, давай-ка так и сделаем. Наверное, это будет лучший выход.
Подальше от беды…
– А как же обещанный нам золотой?
– Хм… – второй брат заколебался и на его лице отразилась
напряженная борьба жадности и осторожности. – Ну ведь мы можем хотя
бы попытаться, правда?