невозможно было привыкнуть, потому что ты не имел и
малейшего понятия, куда отродья бездны ударят в следующий раз.
Пытаясь отгонять от себя мрачные мысли и грудью разбивать каждый
новый порыв душевной скорби, я продолжал поиски места, где можно
было бы ненадолго спрятаться. Разразившийся вокруг кровавый хаос не
будет утихать еще долго, и в моих интересах попытаться от него
скрыться подальше и поглубже. Выйти победителем в этом убийственном
безумии и получить жалкую, но столь желанную награду я даже не
надеялся. За все время моего нахождения в аду такое удалось мне
лишь несколько раз. Блаженное бездействие… его удостаивается только
последний выживший грешник.
Помню те прекрасные мгновения, когда я валялся на спине,
раскинув руки, а мое тело утопало в густо напитавшейся кровью
земле. Во время того испытания умерли все, кроме меня, и за это
Нечистые Хозяева позволили мне немного побыть наедине с самим
собой.
Это было столь прекрасно, что даже одни только воспоминания о
том миге выжимали слезы из моих невыразительных мертвых глаз. В
кои-то веки я ни от кого не бежал, ни на кого не нападал, не
защищался, не вгрызался в чужую плоть зубами, не стонал, стиснув
челюсти, борясь с демоническими наваждениями. Я просто лежал и
смотрел в иллюзорное небо того мира, который для нас сотворила
магия баронов ада. Оно было прекрасно и безмятежно, словно не
видело всех тех ужасов, которые творили мы с остальными грешниками
прямо под его куполом. И эти короткие моменты становились
единственными просветами, в этом вечном кошмаре. Как же хотелось
еще хоть на долю секунды ощутить это неземное чувство покоя…
Не знаю откуда, но во мне воспрянула убежденность, что в
нынешней бойне у меня есть неплохие шансы снова остаться последним.
Я уже одолел на этом кругу семерых грешников, включая настырную
даму, и до сих пор не получил ни единого увечья. Если я сумею
залечь где-нибудь, пока остальные ожесточенно истребляют друг
друга, а потом выйду и добью выживших, то смогу вновь насладиться
этими…
Однако не успел я как следует посмаковать столь притягательную
мысль, как прямо передо мной из ниоткуда материализовался самый
настоящий бес. Он выглядел отвратительно, как и все остальные его
собратья. Существо, похожее на лысую двуногую собаку с россыпью
крохотных рожек, которые протыкали собой дряблую кожу черепушки,
пялилось на меня мелкими полными исступленной злобы глазками. Бесы
являли собой самую низшую форму жизни в Преисподней, и слабее них
были только страждущие здесь души, а потому эти отродья нас
ненавидели сильнее прочих демонов, поскольку только на нас они
могли срывать свою жажду крови.