Марина ввела в строчке поисковика: «Оливия, самоубийство, самочувствие». Первые ссылки были на ее материал, только растиражированный и слегка переделанный сомнительными ресурсами. А вот ссылка на видео датировалась вчерашним вечером.
Программа называлась «Код доступа», вел ее скандально известный Алик Бобров, сынок олигарха, жаждущий славы. Денежки папани открывали перед ним все двери, и закрытое учреждение, где лечилась Оливия, не было исключением.
– От бобра не жди добра, – пробормотала Марина и приступила к просмотру.
Начало, где кудрявый мажор с килограммовой «голдой» и очками в пол-лица занимался самолюбованием и пересказывал ее текст, Марина промотала – она не любила Боброва, его нечистоплотность, презрение ко всем и понты. Вот уж великий журналист! Если б не папенькины денежки, репортажей не было бы, кто б его пустил бесплатно в психиатрическую лечебницу?
Все знали, кто такой Бобров, даже самые несведущие домохозяйки, однако он играл в шпиона и якобы пробирался в палату Оливии обходными путями: через столовую, прачечную, прятался в складских помещениях. Опять пришлось проматывать.
На беседе с лечащим врачом Марина остановилась. Это был высоченный верзила в квадратных очках, с седой щетиной и нездоровым блеском чуть косящих глаз. Аккуратная папочка в руках и фонендоскоп, переброшенный через шею, намекали на то, что беседа – не более чем инсценировка.
Для начала врач немного поломался, но Бобров наседал с изяществом бульдозера, и в конце концов бастион пал. Александр Степанович Ямяк, так звали врача, стреляя по сторонам глазами, начал рассказ:
– У Оливии тяжелая депрессия, она не ест и не спит. Полностью отсутствует жажда жизни.
Бобров пригладил черные локоны:
– Вот как… Она не пыталась повторить попытку самоубийства?
– Это не исключено, потому мы вынуждены, э-э-э, обезопасить ее от себя самой.
– Можно ли с ней поговорить?
– Она не идет на контакт. – Ямяк оглянулся назад. – Но ладно, только быстро.
Камера в руках оператора дрогнула и поплыла вдоль коридора, выхватывая одинаковые двери, похожие на тюремные, и периодически возвращаясь к гордо расправленной спине Боброва, который по наставлению Ямяка надел медицинский халат, но застегивать не стал, чтобы не прятать загорелую грудь с цепью и черными завитками волос.
Сначала Марине подумалось, что Оливия спит, повернувшись лицом к стене и поджав ноги, но Ямяк протопал к ней, потормошил: