Эд вздохнул, но отодвинул “посылку” подальше от пальцев девушки.
— Давай сначала кофе, — неохотно произнес он. Вот это неудовольствие даже изображать не пришлось. Она поймет. Тут же поймет, как только откроет коробку. И судя по её реакции только на фамилию отца — Эд не ошибся. Сапфира его ждала. И даже с учетом того, что Эд не верил, что за эти два года эта язва ни с кем не спала, но все равно. Как-то к отцу Сапфира привязана была. А говорить людям о смерти близких… О смерти своих и одновременно и чужих близких… Даже не самым приятным людям такое сообщать горько.
Сапфира еще с минуту разглядывала Эда, затем, что-то для себя решив, тряхнула головой.
— Полезешь ко мне, я тебе руку сломаю и в задницу запихну, понял?— твердо произнесла она, глядя Эду в лицо.
Он невесело усмехнулся краем рта и кивнул. Звучало убедительно — не как угроза, но как предупреждение. И вообще, Эд сам любил в таком тоне разговаривать, а тут так разговаривали с ним. Ну… Нельзя сказать, что у Сапфиры не было повода.
— Ну, тогда заходи. — Сапфира посторонилась, пропуская Эда внутрь квартиры.
— У тебя от такого количества белого депрессия еще не началась? — заметил Эд, заходя и оглядываясь.
— А ты не видишь, вон же я на диване, лежу — переживаю глубокий кризис личности, — недовольно бросила Сапфира. — Антончик, об интерьере можешь поговорить с моим дизайнером. Я дам тебе телефончик.
Нет, серьезно. Белый — ну, может не снежно-белый, режущий глаз, а более спокойный молочный цвет — тут был везде. Сто оттенков белого — в мебели, интерьерных мелочах, и в интерьере вцелом. Даже паркет был самого светлого древесного оттенка, который вообще можно было найти. Хотя зато было полно и других разных цветных цеплявших взгляд предметов. Квартира у Сапфиры была просторная, даже шикарная, в обстановке чувствовалась рука хорошего дизайнера, ну еще бы — отец не стал бы жить в халупе.
Что самое примечательное — по внутреннему ощущению здесь и правда уже давно не было мужчин. Будто было здесь пустое незанятое место, но его никто не занимал, потому что место было “забронировано”. Это было такое странное, интуитивное ощущение. В принципе Сапфира вела себя именно так, транслировала именно эту мысль окружающим её мужчинам. И Эд ей не верил, Эд считал это фальшивым, но сейчас внезапно засомневался.