Одновременно, в порты Старкограда и Бремерхафена заходили
корабли Балтфлота. Чуток отдышаться, освежиться и забрать
дополнительный груз снарядов для своих "новинок". Особенно
выделялся практически новенький винтовой красавец "Орёл" -
84-пушечный линкор с паровой машиной мощностью 450 л.с. Приятно,
что корабль был построен в России, а не заказан за границей. Можем,
когда захотим! Точно такой же, водоизмещением три с половиной
тысячи тонн, но без паросиловой установки и на три года постарше,
назывался простым именем "Прохор". Третий ("Ретвизан") имел машину
Нобеля и гребной винт, вместо бортовых хлюпалок. На всех этих
кораблях было установлено по одном восьмидюймовому орудию,
четвёртое оставили линкору "Цесаревич", который имеет 800 л.с.
паровую машину, но вступит в строй, дай бог, лишь в конце года, а
то и через год.
В остальные двенадцать кораблей эскадры со стальными
казнозарядными гаубицами входило два здоровенных ветерана
("Император Пётр Первый" и "Святой Георгий Победоносец") и
среднетравчатые 74-пушечные. Задача была поставлена примитивно
просто: "Видишь вооружённого француза - топи! Безоружного бери в
плен вместе с грузом". Никаких героических абордажей и иных
выкрутасов. Примитивное сокращение вражеского флота, без попыток
десанта или доблестной перестрелки с береговой обороной. Капитаны,
конечно, крякали, мечтая о Чесменской и Синопской славе, но обязаны
были исполнять план действий без рассуждений.
В последний день марта Австрия тоже объявила войну Сардинии,
обвинив королевство в желании лишить империю земель, находящихся
под австрийской опекой.
Глава третья
То, что королевство Ганновер официально вступит в Восточную
войну, удивило и было воспринято, как дурацкая шутка. Другое дело,
что на границах Пьемонта собирались русско-австрийские войска и это
привязывало всех участников конфликта к единому театру военных
действий. Виктор Эммануил Второй воспользовался моментом и начал
дополнительный набор сорокотысячного корпуса из самых патриотичных
(на его взгляд) крестьян и горожан. Генералов хватало, да и оружие
кое-какое имелось. Правда казна хныкала и просила каши, а
иностранные банки почему-то не хотели давать кредиты. Даже братские
французы смогли помочь лишь оружием, имевшемся в арсеналах, так как
их казна тоже хныкала от глубины своего падения.