Минин и Пожарский - страница 9

К великому огорчению панов, москвичи неведомыми путями прознали о замыслах Гонсевского и не пошли на площадь.

Но во вторник 19 марта случилось большое кровопролитие. Поляки начали всячески вызывать москвичей на ссору. На базарах произошло несколько столкновений польских шляхтичей и солдат с москвичами.

Терпению народа пришел конец.

Пустынные с утра 19 марта улицы Москвы в полдень наполнились толпами вооружившихся чем попало жителей.

Узнав о том, что по Рязанской дороге приближается передовой отряд ляпуновского ополчения, они решили в случае новых нападений со стороны поляков дать им отпор.

Польская шляхта, действительно, набросилась на возбужденные толпы народа с оружием в руках.

Москвичи начали загромождать улицы бревнами, столбами, скамьями, мешая польской коннице преследовать отступавших жителей. Польские гусары врезались в толпы народа, рубили направо и налево, кололи копьями. В поляков с крыш и из окон летели камни, балки…

Не справившись с разъяренными массами, паны вспомнили советы бояр и в страхе закричали:

– Огня! Жги дома! Жги!

День был страшный, кровавый. Поднялся ветер. Огонь охватил почти всю столицу.

К Москве подошел первый отряд ляпуновского ополчения. Его привел молодой воевода, князь Дмитрий Михайлович Пожарский.

Не теряя ни минуты, Пожарский раскинул лагерь у Сретенских ворот Белого города. С большой отвагой ополченцы бросились защищать от поджогов не охваченную еще огнем часть Москвы.

К Пожарскому стали присоединяться москвичи. Тут же оказались нижегородские гонцы Мосеев и Пахомов со своим знакомцем Гаврилкой.

Им выдали самопалы, и они вместе с ополченцами начали сражаться с поляками.

Пожарский верхом на вороном коне то и дело выезжал впереди ополченцев навстречу польской коннице. Отогнав врага, он возвращался снова в укрепление, делая разные распоряжения своим сотникам.

Конец ознакомительного фрагмента.