Попадать из орудия, которое стоит на
«Т-34», это все равно, что стрелять из «кольта» навскидку – здесь
требуется точный глазомер, координация движений, и прочие таланты
стрелка. И всеми этими способностями Лавриненко обладал.
Что такое «Геша Репнин»? Комплекс
нейронных состояний, не более. Бестелесная душа или – ладно уж,
сделаем послабление для атеиста – сознание. А целится и стреляет
тело. Чужое, Геша.
Не твой родимый организм, так что
хвастаться нечем…
…11 октября за спиной у танкистов уже
целая армия стояла – 50-я армия под командованием генерал-майора
Петрова. 4-я танковая бригада занимала оборону во втором
эшелоне.
Гудериан все еще не терял надежды
пробиться к Туле, немецкие танковые колонны продолжали наступать от
Мценска и Болхова, стремясь обойти фланги красноармейцев.
Бригаде Катукова приказано было
занять оборону на участке деревень Калиновка – Каверино – Бунаково,
вместе с 34-м полком НКВД.
Бои шли горячие, экипаж «лейтенанта
Лавриненко» повел в счете, уничтожив ровно двадцать немецких
танков.
А 16 октября Катукова вызвали в штаб
50-й армии – полковнику предстоял разговор с Верховным
главнокомандующим.
Сталин приказал немедленно грузиться
в эшелоны, чтобы как можно быстрее прибыть в район Кубинки – 4-й
танковой предстояло защищать Москву со стороны Минского шоссе.
Катуков, памятуя о частых налетах
Люфтваффе, рискнул предложить вождю свой вариант – добираться до
Кубинки своим ходом. Уточнив, хватит ли моторесурса, Сталин дал
«добро».
За два дня, под дождем и в туман,
бригада вышла к Кубинке. Передышки танкистам, однако, не дали – из
штаба Западного фронта пришел приказ выдвигаться на Волоколамское
направление, в район станции Чисмена, это в ста пяти километрах от
Москвы.
Только к вечеру 19 октября 4-я
танковая прибыла, куда надо - в распоряжение 16-й армии, которой
командовал генерал-лейтенант Рокоссовский.
И лишь одного танка не было в составе
бригады – «тридцатьчетверки» лейтенанта Лавриненко…
Из воспоминаний
Я.Коваленко:
«При выезде из села заметили
стоянку сельхозтехники, подъехали ближе и увидели землянку, на
дверях которой было написано «Огнеопасно». Это оказался колхозный
склад керосина, солярки и солидола! Теперь можете представить нашу
радость, которая увеличивалась с каждым ведром залитого в баки
горючего. Залили и часть керосина. Выехали на основную шоссейную
дорогу рядом с городом Барановичи. Осмотрелись. Тихо, никакого
движения. Но когда я начал выезжать из густого кустарника и
пересекать дорогу, вдруг заметил быстро движущийся средний немецкий
танк с черными крестами на башне. Ничего не оставалось, как выждать
и при приближении танка - таранить его, что я и сделал, ударив в
заднее ведущее колесо. Немецкая машина сразу легла на бок и
загорелась. Свою машину я выровнял вдоль дороги и в это время с
левой стороны выскочил еще один танк на расстоянии метров двадцати
от нас, открывая по нашей машине огонь из крупнокалиберного
пулемета. Немцы успели разок выстрелить из своей пушки, но не
дремал и наш лейтенант Матвеев, который по танкофону дал команду
«стоп», и в это время сработала наша пушка. Попадание было прямое,
столб огня взлетел вверх. Я не мог видеть, что происходило с
остальными нашими машинами, и какие силы были у немцев. Продолжал
движение по дороге, как вдруг ощутил сильный удар в заднюю часть
танка и резкий толчок его вперед. Понял, что в машину попал снаряд,
но двигатель продолжал работать и она продолжала езду. И только
спустя некоторое время, когда оказались в безопасности в укрытом
месте, осмотрев машину, увидел здоровую вмятину в заднем броневом
листе. Как мы благодарили создателей этой великолепной по своим
боевым качествам техники и тех людей, руками которых была
построена. Низкий вам поклон до сих пор!»