Беда же Игоря Сергеевича состояла в том, что полностью избавлять от этого пристрастия он не умел. И целитель с ужасом представлял себе свою беспомощность, если наркомания поглотит и его дочь.
2.
За окном стемнело и Пономарь лихорадочно стал собираться.
Как только он погрузил в дипломат карточки пациентов, раздался требовательный звонок в дверь. Быстро спрятав в стенной сейф коробку с золотым крестом, Дарофеев пошел взглянуть, кого принесло в такой неурочный час.
В глазок Игорь Сергеевич с полминуты рассматривал неурочных визитеров. Три молодых человека, которых обволакивала смутно знакомая неприятная аура. Этих парней одетых в кожаные куртки со множеством молний и металлических заклепок Дарофеев не знал. У одного длинные волосы, другой – аккуратно пострижен. Третий, безвольно опустил голову и поддерживаемый за руки, висел между ними.
– Кто? Что надо?
– Здесь экстрасенс принимает? – спросил стриженый.
– А что случилось?
– С сердцем плохо…
Несмотря на просьбу и «Кодекс целителя», предписывающий оказывать помощь всем страждущим, ни открывать, ни помогать им не хотелось.
Игорь Сергеевич даже шагнул назад, но из-за двери послышался очень натуральный стон.
– Прием закончен! – Резко сказал Дарофеев, и, памятуя о своей репутации, добавил:
– Не могу, устал.
– Ну, хоть что-нибудь то сделайте!
– Хорошо, – Смилостивился Игорь Сергеевич, – Подождите немного.
Вернувшись в комнату, он порылся в висевшей на стене аптечке. Держал ее Дарофеев как раз для таких случаев. Иногда прямо во время сеанса некоторым пациентам становилось плохо, и их приходилось отпаивать валерьянкой или давать валидол.
Как раз оставалась последняя таблетка и Дарофеев, накинув предварительно цепочку, приоткрыл дверь и протянул таблетку:
– Это валидол, держите…
Ответа он не услышал. Дверь сильно толкнули, и Игорь Сергеевич, потеряв равновесие, упал на пол, все еще сжимая в руке лекарство.
Поднимаясь, он увидел, как в щель просунулась рука и стала лихорадочно шарить по обивке, нащупывая конец цепочки.
Изо всей силы Игорь Сергеевич ударил ногой по двери.
Но было поздно. Цепь, со слабым звоном, упала и в проем ввалились все трое. Один из них держался за руку и злобно смотрел на Дарофеева. Двое других – улыбались, и в этих улыбочках не было ничего человеческого. Все произошло в какие-то секунды. Резкий, незаметный глазу удар по уху – и мгновенно оглохнув Дарофеев повалился на пол.