, – достаточно, чтобы констатировать их отличие от направления мысли Карла Шмитта, для которого, повторим, «пессимистическая» концепция человеческой природы оказывается одним из краеугольных камней его системы.
Шмитт, на самом деле, настолько далек от «консерватизма» в американском смысле этого термина, что даже ставит понятие частной собственности в центр той «морально-экономической полярности», которую он специально разоблачает, поскольку, по его мысли, она наиболее чужда сущности политики. Он пишет: «Все либеральные понятия характерным образом движутся между моралью (духом) и экономикой (делами), поэтому, проистекая из этих двух противоположных полюсов, они стремятся уничтожить политическое […] Центр сферы занят понятием частной собственности, всего лишь антиномичными проявлениями которого являются эти полюса – этическое и экономическое»[19]. Следовательно, наиболее благожелательный вывод, к которому можно прийти, состоял бы в том, что Анн Нортон и сама не прочла ни строчки из Карла Шмитта[20].
Какие в действительности были отношения между Лео Штраусом и Карлом Шмиттом? Документов по этому вопросу немного, а их связь всегда была скорее напряженной. К тому же, она ограничена небольшим промежутком времени. В 1932 году Штраус стал одним из первых комментаторов второго издания книги Шмитта о понятии политического[21]. В этом комментарии не было никакого безоговорочного одобрения. Речь, напротив, шла о критической оценке, пусть даже эта критика была выражена в предельно вежливой форме. В своем комментарии[22]
Штраус упрекает Шмитта в том, что тот остается «в рамках либерализма» именно тогда, когда претендует на его радикальную критику, а также в непонимании того, что именно Гоббс – с его точки зрения, самый главный антиполитический мыслитель – «заложил основания либерализма», что обусловлено не чем иным, как индивидуалистическими посылками его учения. Впрочем, он дает понять, что истинные основания позиции Шмитта по отношению к либерализму связаны с его католицизмом. Эти замечания заставляют Карла Шмитта переписать некоторые части книги[23]. В последнем издании он признает, что решил переформулировать некоторые из своих понятий и внести исправления под влиянием критики, высказанной Лео Штраусом, которого он, впрочем, числит всего лишь «внимательным читателем» своих произведения