Похоже, Васкес обнаружила этот выход, едва только заселившись в гостиницу. Люк, скорее всего, изначально был заперт, и она либо открыла, либо сломала замок, заранее подготовив себе прекрасный путь к бегству. Весьма разумно. Гостиницу окружали приземистые, похожие друг на друга как две капли воды двухэтажные домики, и, очевидно, не составляло труда уйти по крышам, спуститься где-нибудь по пожарной лестнице и неторопливым шагом отправиться восвояси.
Поднявшись по лестнице на несколько ступенек, Купер задержался, затем, удостоверившись, что Васкес не поджидает с камнем в руке, ухватился за край крыши и выбрался наружу. К штанам прилипли кусочки смолы. В свете огней города звезды были едва видны; с улицы внизу доносился шум проезжающих автомобилей, а из бара – недовольные вопли: очевидно, туда пожаловали люди из команды Купера. Посмотрев сначала налево, а затем направо, Купер увидел Васкес: она уже взобралась на каменный парапет, которым заканчивалась плоская крыша.
– Алекс! – Купер выхватил пистолет, но на Васкес не направил. – Остановитесь.
Васкес замерла. Купер сделал несколько осторожных шажков в ее направлении.
– Чертова Служба справедливости! – Девушка нехотя повернулась – в ее позе читалась смесь разочарования и смирения.
– Слезайте и кладите руки на затылок.
В свете фонарей лицо Васкес было вполне различимо: в глазах напряжение, губы сжаты в презрительной ухмылке.
– Так у вас и вправду есть дар? И что вы можете?
– Читаю помыслы людей, основываясь в основном на языке движений тела.
Купер сделал еще несколько крошечных шажков и остановился в полудюжине метров от Васкес. Ствол его «беретты» по-прежнему был опущен.
– И вы используете свой дар во вред подобным себе? Это же нечестно! Или вам нравится? Всесильным себя ощущаете? Бьюсь об заклад, что так оно и есть. И всякий ли раз, когда поймаете кого-нибудь, хозяева гладят вас по головке?
– Спускайтесь, Алекс.
– Или вы меня пристрелите? – Девушка мельком глянула на здание напротив.
Расстояние для прыжка было приличным, но вполне преодолимым – футов шесть или чуть больше. Однако тело Васкес говорило о нерешительности: икры слегка подрагивают, плечи напряжены.
– Никакого вреда вы пока не причинили, – стало быть, все еще поправимо. Спускайтесь, и мы потолкуем.
– Потолкуем. – Алекс хмыкнула. – Наслышана я, как вы, ребята из ДАР, толкуете с такими, как я. Допрос с пристрастием, если не ошибаюсь. Звучит куда приятнее, чем «пытка». Точно так же, как «Департамент анализа и регулирования» звучит приятнее, чем «Управление по делам анормальных».