В любом нормальном доме. Только не в этом.
Эти солидные двери, казалось, говорили: «Нас это не касается!»
В подъезде стояла тишина. Ни одного любознательного лица, ни одного праздношатающегося. Даже лифт двигался бесшумно.
Турецкий позвонил у двери с номером 124 под львиной чугунной головой. Подождал. Еще раз позвонил.
Дверь открыла пожилая дама, настроенная враждебно.
– Здравствуйте. Я из Генеральной прокуратуры, следователь по особо важным делам Турецкий.
Дама сдвинула со лба на нос очки и внимательно просмотрела книжечку удостоверения.
– В чем дело? – строгим голосом спросила она, сверяя фото в книжечке с физиономией незваного гостя.
– Вы знаете, что ваша соседка из сто двадцать пятой квартиры сегодня ночью погибла при трагических обстоятельствах? Я должен задать вам несколько вопросов.
Дама промолчала. Турецкий понял, что она знает новость, но не выдает своих чувств.
– А в чем дело? – повторила она, возвращая удостоверение.
– Мы так и будем в коридоре разговаривать? Может быть, я войду?
– Не имеет смысла. Вряд ли наша беседа затянется. Я ничего не знаю.
– Вы были знакомы с покойной?
– Нет.
– Но вы встречали ее на лестнице, не так ли? В лифте? У почтового ящика?
– Да.
– Здоровались?
– Иногда.
– Разговаривали о погоде?
– Никогда. Нет.
– Вы одна живете? – спросил Турецкий, едва сдерживая раздражение.
Конец ознакомительного фрагмента.