— Умница, — похвалил врач девушку. — А как вы себя чувствовали на следующий день?
— Лучше, — ответила Ника и улыбнулась. — Особенно когда в палату пришел Ярослав, вообще боли не было.
Ух ты, а поподробней?
— Теперь вспомните самый счастливый момент вашего детства, — обломал меня доктор и опять попытался вернуть девушку в прошлое.
Ника вся сжалась, задержала дыхание и помотала головой.
— Не могу! — выдохнула она, и доктор, взглянув на меня, пожал плечами.
— Вероника, я сейчас сосчитаю…
Эдуарду Арнольдовичу не удалось пробиться в прошлое, и он, по всей видимости, решил вывести пациентку из состояния гипноза, но я не позволил, выставив ладонь.
«Расспросите о последних двух неделях. В деталях», — черкнул я на листке бумаги и сунул его Фергану. Тот одарил меня понимающим взглядом и кивнул.
— Вероника, вы сказали, что когда в палате находился Ярослав Павлович, вам было хорошо и вы не чувствовали боли. Почему?
— Не знаю, но когда рядом Яр, мне ни до чего нет дела, кроме него. Сердце при виде него замирает, а если он случайно меня коснется, то дух перехватывает. Я потом еще долго его тепло на теле ощущаю. Ярослав добрый, заботливый, безумно красивый, сильный. Но я постоянно переживаю, что ему наскучит меня опекать и он больше никогда не придет.
Я отдавал себе отчет: есть вероятность того, что Ника притворяется, но все равно улыбался во весь рот, как мальчишка. Ликование — вот что я сейчас чувствовал, а не должен был.
Эдуард Арнольдович потянулся к столу, взял карандаш и написал на листке: «Достаточно?»
«Нет», — крупными буквами ответил я, тут же разблокировал мобильный и включил диктофон.
А что такого? Ника сама разрешила записывать.
Доктор задавал вопросы, и девушка тешила мое самолюбие, как никто другой. Соловьем пела мне дифирамбы. Притворяется Вероника, что попала под воздействие гипноза или нет, я в любом случае в выигрыше. Не притворяется — значит, я ей искренне нравлюсь. Притворяется — ее никто не заставлял мной так восхищаться, могла бы и вежливыми фразами благодарности отделаться. Расцениваю ее слова как призыв к активным действиям и намек на то, что пора бы нам завязывать с платоническими отношениями.
Вероника
Распахнув глаза, я резко села, не понимая, удалось Эдуарду Арнольдовичу ввести меня в транс или нет.
Огляделась. Все на прежних местах: доктор — на стуле для посетителей напротив дивана, Ярослав облокотился на край стола. Вид у него какой-то уж слишком довольный, он прямо светится весь.