Будь оно ярким и кричащим, я вряд ли бы его приняла. Разве только чтобы не обидеть Смоленцева.
А это мне понравилось. Пока Ваня медленно надевал его на мой палец, мне казалось, что я не дышала. А потом долго любовалась им, до конца не веря, что все эти чудеса – это все по-настоящему.
- Оно нереально красивое, - выдохнула я, взглянув на Смоленцева.
Он довольно кивнул и завел машину.
- Я рад, что тебе понравилось! Но мы опаздываем, сладкая, так что пристегнись!
Я послушно выполнила Ванькину просьбу.
Мне с самого начала не нравилось увлечение Смоленцева. По-моему мнению, гонять по городу с такими же безбашенными оторвягами ради денег – это было слишком опасно. И полиция, и штрафы – это полбеды. Ведь все могло обернуться намного хуже. Об авариях и столкновениях на дороге я старалась не думать, а уж заикаться об этом Смоленцеву, было просто самоубийством.
Потому что машины, трасса, скорость – были его смыслом жизни. Мне кажется, что он любил свое хобби больше, чем меня, но свои мысли вслух никогда не озвучивала. Не видела смысла соревноваться с невидимым соперником. Мне хватало его любви, а остальное было бессмысленно.
Смоленцева вырастила мама. Отец оставил их, когда Ванька был еще совсем маленьким. Ушел в другую семью, а мать так и не вышла замуж. Воспитывала сына одна, как могла.
Жили Смоленцевы небогато, поэтому Ванька с ранних лет был вынужден помогать матери. И на рынке стоял, и листовки раздавал, и металл собирал, и даже дворником подрабатывал. А потом случайно устроился на автомойку, откуда быстро перекочевал в автосервис. И застрял там. А потом, когда стал постарше и появились другие потребности в виде развлечений с девчонками и алкоголем, пришлось искать иные пути заработка. И гонки стали для него выходом. Смоленцев и одевал себя сам, и учил, помогал матери, и машину, и даже квартиру приобрел на свои заработанные, но взамен продал душу дьяволу дорог. Страсть к гонкам у него была теперь в крови. Он без свиста колес и запаха жженой резины не представлял свою жизнь. Правда, к его же удивлению, с моим появлением его приоритеты поменялись, и он был даже готов завязать со своим хобби. И я ему верила.
- Волнуешься? – спросил Ванька, когда мы уже подъезжали к аэропорту.
- Немного. Я скорее слишком счастлива сегодня, чтобы думать о чем-то другом. Но! Ты же знаешь, что я всегда за тебя переживаю. Особенно, если знаю, что ты участвуешь в заезде!