Сморщившись, сухо попросил:
— Прекрати. И так тошно.
Влад едва уловимо дернул щекой, и давление пропало. Он, немного помедлив, спокойно произнес:
— Вообще, это возможно. При условии, что у нее в роду были такие случаи.
— Знаю, — кивнул я. — Однако у Алисы никого не осталось, кроме меня. Можно послать запрос в ее клан, но если подтвердится, что подобные случаи в ее семье имели место быть, то что нам даст эта информация?
— Существенно ― ничего, — отозвался Влад. — В который раз убеждаюсь, что чувство беспомощности — самое отвратительное.
Переглянувшись с Александром, опустили головы, мысленно подписываясь под каждым словом друга.
— Что будете делать? — взволнованно спросил Левицкий.
— Она не хочет идти на аборт, — с болью ответил ему, сжимая пальцами небольшой столик. Отчего слабая деревяшка треснула, и я поспешил убрать руки. — Сказала, что будет пытаться родить сама и спасти хотя бы ребенка.
В душе поднималось непринятие этого решения. Как она может?! Зачем? Детей может быть еще много, а она одна! Встретит пару и родит стаю волчат.
— Успокойся, — холодно осадил меня Айс. — Иначе от этого места уже из-за твоей энергетики ничего не останется.
Вздохнул, пытаясь успокоиться. Получилось не очень.
— Понимаю, что ее бесполезно уговаривать. Вот кто скажет мне, почему она такая упёртая, а? — громко хлопнул ладонью по столу. — Почему она решила так со мной поступить? Ведь почти никто! Никогда…
— Не выживал, — тихо закончил Саша, отводя взгляд. — Ну, мы же этого так не оставим?
— Нет, конечно, — фыркнул я. — Думаю, будем искать лекаря, просить совета у него. Но в первую очередь съездим с ней в клинику за консультацией.
— Мы с тобой, брат, — в один голос сказали парни. ― Ты можешь к нам обращаться.
Я кисло улыбнулся им, в душе на градус стало теплее. Дай Луна всем таких друзей.
— Я созвонюсь со своими знакомыми из оборотней, состоящих вне клана, может, у них были подобные случаи, — выдал Саша.
Благодарно кивнул.
— А я просмотрю все базы данных оборотней. Если потребуется, взломаем, — решительно сказал Влад.
Мы с Сашкой переглянулись и с сомнением покосились на друга. При своем тяжелом характере, друг зачастую был слишком праведным, и тут вдруг взлом базы.
— Что? — ровно спросил он, заметив наши взгляды. — Для друзей мне ничего не жалко, а вы вообще мне как семья.