А Наденька... Наденька была чудом, голубоглазой златокудрой куклой с нежным певучим голоском и добрым, отзывчивым сердечком. Максим цепенел в её присутствии, ощущая себя дурак дураком, пустоголовым Буратинкой с деревянными руками и ногами, абсолютно счастливым, восторженным идиотом. Даже странно было, как это она – ангел небесный – выбрала себе в подруги резкую, хамоватую, заносчивую и вообще абсолютно невыносимую Лерку.
Максим тихо, украдкой, вздыхал по Наденьке класса до шестого, ни на что, впрочем, особо не претендуя – ему достаточно было просто видеть её и изредка по-дружески болтать. Однако, когда ему исполнилось тринадцать лет, формального общения в школе стало катастрофически не хватать. Максиму хотелось большего – гулять вдвоём, держась за руки, и чтобы Наденька восхищённо смотрела в его глаза, пока он будет рассказывать ей что-нибудь интересное. Иногда в своих мечтах он доходил даже до осторожных объятий и нерешительных, вполне невинных поцелуев... однако старался не слишком злоупотреблять этими фантазиями, поскольку ощутимый дискомфорт в штанах приводил его в невероятное смущение – он ещё не слишком привык к сюрпризам, которые с некоторых пор спонтанно стал выкидывать его растущий организм. К тому же, думать о Наденьке в этом ключе было почему-то стыдно, слишком уж она была... чистой и непорочной, к такой и прикоснуться-то страшно. Такую девчонку следовало только возвести на пьедестал да любоваться ею со стороны, благоговейно затаив дыхание.
– Ты что, влюбился, мальчик? – мимоходом осведомилась однажды Дворжецкая, когда её ученик, задумавшись о своём, в очередной раз безбожно сфальшивил. – Всё в облаках витаешь!
Максим густо покраснел и крепче ухватился за смычок.
– Нет, я серьёзно спрашиваю, а не чтобы посмеяться над тобой, – добавила преподавательница примирительно. – Просто мне не нравится, что твоё большое и светлое чувство заметно мешает учёбе.
– Извините меня, Фаина Романовна, – пробормотал он в сильнейшем смущении и раскаянии, смешанными со стыдом. – Такого больше не повторится.
– Ну, вот ещё – не повторится! Глупости! – фыркнула она. – Когда же и влюбляться в первый раз, как не сейчас, в твоём юном и прекрасном возрасте?! Всё так по-настоящему, так отчаянно, так... безнадёжно!
Максим исподлобья хмуро взглянул на неё.