Она
отвернулась, тяжело вздохнула, вытерла
рукавом тулупа намокшие глаза и, не
поворачиваясь, спустилась с крылечка,
где мы проводили расчеты. А я осталась
стоять с монетой в руках.
- Ирха, стой!
- я отмерла и сбежала со ступенек, догоняя
Ирху. - Стой! - Схватила ее за рукав,
развернула к себе лицом и неожиданно
для себя обняла, прижимая к себе. - Ты
что, дуреха, выдумала?! Да, я разве же со
зла? Я же тебе благодарна за придумку
твою!
Ирха
всхлипнула и вдруг разревелась, обнимая
меня в ответ.
- Папка мой,
- рыдала она, - всегда говорил, коли гринка
не тобой заработана, не тебе ею и владеть.
А коли возьмешь, так будь готова потом
втридорога заплатить... а я не хочу так...
не хочу снова все потерять! Не надо мне
этого филда! Вон лучше Нюню отдай. Он же
сани тяжеленные таскал, а я только и
делала, что черпачком махала.
- Нюнь со
мной живет, - улыбнулась я, - ему не надо
мать старую кормить, за квартиру платить,
да дрова покупать. А филд этот ты честно
заработала. Сама же видишь на сколько
больше взвара продала. И посчитать
можешь на сколько прибыль моя выросла
от твоей придумки. А батя твой прав.
- Прав, -
кивнула Ирха. Она почти успокоилась,
только громко всхлипывала, шмыгала
носом, да терла покрасневшие глаза. -
Один раз он правило свое нарушил, и
трактир потерял. Брат мой лихоманкой
заболел в прошлую зиму. Отец сначала
местных лекарей водил, то так лечили
Ильху, то эдак, а ему все хуже и хуже
было. Батя мой всю жизнь каждую лишнюю
гринку берег, а тут все спустил. Ничего
не осталось.
Она вытерла
слезы рукавом, высморкалась в снег. Я
сделала вид, что ничего не заметила.
Ирха продолжила свой рассказ.
- Батя Ильху
любил очень... гордился... Говорил, мол,
ты Ирха, замуж выскочишь и отца с матерью
забудешь. А вот Ильха с нами до старости
жить будет... и на смертном одре стакан
воды подаст... И решил батя, что у нас в
Нижнем городе лекари бестолковые, не
могут от брата лихоманку отогнать. Занял
деньги у Смотрящего и в Среднем городе
самого дорого лекаря нанял. Целый грил
заплатил... Лекарь так кривился, когда
к нам в харчевню пришел... До брата пальцем
не дотронулся. Только взглянул раз и
говорит, мол, не жилец сын твой. Не
лихоманка у него, а паучья болезнь... в
груди поселилась... коли где снаружи
паук был бы, можно было бы попробовать
вырезать его, чтобы дальше не рос. А так,
только ждать, когда паучище проклятый
жизнь заберет, - Ирха скривилась, вытерла
текущие оп щекам слезы и, длинно всхлипнув
закончила рассказ. - Как Ильха помер,
батя и сорвался. Пил... про долг забыл
совсем. Мы с мамкой только и могли, что
долю Смотрящему платить. На большее не
хватало. А как батька помер, так харчевня
наша и ушла... за тот грил, что батя в долг
взял... А я так больше не хочу...