Они-то меня и обучали по мере своих
возможностей, рассказывали всякое интересное о нашем мире и о
стране в частности, в которой я родился и рос. Кто бы мог подумать,
что я родился в самой большой и могущественной империи в мире!
Повезло так повезло, думал я тогда. Также меня учили всяким
полезным вещам в быту, да и своего рода характер мой закаляли.
Изнеженностью брат с сестрой из русской глубинки не страдали вовсе,
а потому приходилось всё схватывать на лету.
«что есть нельзя, а что
можно?»
«как называется это и
то?»
«для чего нужно это и
то?»
«что нужно делать, если то-то и
то-то?»
«сколько будет столько на
столько?»
«в какой стороне находится
то-то?»
«что делать с этим и
тем?»
И
так далее. Тумаки и обидные слова имели своё место, на что я часто
держал обиду на взрослых, но по большей части получал я за дело,
хоть уже и не вспомню за что именно.
Деревенька наша была небольшой, даже очень
скромной. Всего десяток старых деревянных домов, окружённых редкими
соснами и расположенных вдоль одной просёлочной дороги, ведущей
прямо к конюшням. Кругом всегда было зелено, росла дикая ягода и
приятно пахло лесом. Живописное местечко, память о котором я
сохраню навсегда… По большей части три десятка жителей селения
занималась обслуживанием этих нескольких конюшен, которые вместе с
лошадьми принадлежали местным дворянам. Владельцев я не видел ни
разу, но вот дядька Захар говорил, что они приезжают редко и
находятся недалеко от Рязани в своих имениях ближе к
Москве.
***
Судьба святого
1880 год
Судьбоносным днём в моей жизни стал десятый
день рождения, когда дядька Захар наконец-то разрешил мне не просто
возиться в конюшне, а прямо по-настоящему покататься на лошади. Для
меня тогда это было самым желанным действом. Не просто смотреть со
стороны, как это делали взрослые, а самому покататься. Это было
моей маленькой детской мечтой, как обычного мелкого паренька,
выросшего среди лошадей и конюшен. Какая ещё у меня могла быть
мечта тогда? Хах, корзины плести что ли?
Но
покатался ли я тогда на коне, как и желал всей душой?
Эх,
к сожалению, нет, и это был последний раз, когда я вообще подходил
близко к лошадям.
Что
же произошло в тот день?
Я
не знаю. Точнее, не помню и до сих пор не могу вспомнить. Просто в
один момент я, словно после долгого неприятного сна, очнулся в
прохладном помещении с белыми пустыми стенами, которое освещало
вечернее солнце из небольшого окошка. Было прохладно, ведь зима на
дворе стояла, но я был надёжно укрыт толстым тёплым одеялом и лежал
на большой перьевой подушке. Помню, ужасно болела голова и я даже
не мог понять, кто я такой и что тут делаю. А в голове была
неразбериха из мыслей и образов, словно у меня в черепе компания
пьяных крестьян собралась и закатила пирушку на все
деньги.