Со временем все это постепенно скапливалось во мне превращалось
в какой-то ком недовольства. Какое-то время я терпел, даже тогда,
когда Виталика отправили на отдых в пионерский лагерь, а меня
оставили здесь, потому что было необходимо ухаживать за кроликами,
и кроме меня это сделать было некому. Правда был дан намек, что
следующим, во вторую смену, поеду я, а брат останется здесь. Я
действительно поехал в пионерский лагерь на вторую смену, вот
только брат, вместе с родителями укатил на море, а за кроликами
попросили поухаживать Карим-ака, для которого за неделю до моего
отъезда мне пришлось натаскать целую кучу травы, выезжая за ней по
нескольку раз в день. Вдобавок ко всему, оказалось, что путевка по
которой я поехал в пионерский лагерь была куплена на чужое имя,
причем на девочку. И если вначале, при отправке на это не обратили
внимания, то по приезду, оказалось, что мне негде жить. Ведь не
могли же меня заселить вместе с девчонками, где имелось место
согласно моей путевке. В общем переночевав один день в кабинете
директора, наутро с попутной машиной я был отправлен обратно в
город.
Родная квартира встретила меня запертыми дверями и отсутствием
ключей. Оказалось, что опекуны уехали на море в день моего отъезда
в пионерский лагерь и оставили ключи только от сарайчика, где
находились заготовленные корма для кроликов. Причем уехали на три
недели в дом отдыха Союза Художников, в котором состоял дядя Боря.
Разумеется, можно было съездить к Григорию, старшему сыну тетки, но
подумав решил не нарываться. Тем более, что отношения у нас
складывались слабо сказать, что напряженные. Даже когда он приезжал
к нам в гости, я всегда старался или куда-то уйти, или отсидеться в
своей комнате, чтобы лишний раз не попасть ему на глаза и не
заработать очередной подзатыльник на ровном месте, просто ради
прикола.
Разумеется, три недели, которые будут отсутствовать опекуны,
необходимо было чем-то питаться, и где-то жить. С жильем и питанием
вопрос решился почти моментально, как только меня заметил
Карим-ака. Мне сразу было предложено пожить эти две-три недели у
него, и я конечно же сразу согласился.
Эти дни, были, наверное, лучшими за последние полтора года.
Казалось бы, совершенно чужой человек, но он относился ко мне как к
родному сыну, стараясь во всем угодить, как можно сытнее и лучше
накормить, чем-то развлечь и так далее. Разумеется, я старался
отплатить ему тем же, тут же взяв на себя заботу по хозяйству и
всячески стараясь помочь самому Карим-ака, как дома, так и по
работе.