Бульварные романы и прочие окололитературные заметки. - страница 39

Шрифт
Интервал


Надо заметить, что помимо книг Сойкин занимается и журнальными делами, создавая одно из самых титульных изданий 20-х годов – «Мир приключений». Нет, название придумано не им, оно появилось еще до революции, так называлось приложение к журналу "Природа и люди", но до идеала идею довел именно Сойкин. Впрочем, журналы 20-х годов — это отдельная вселенная, о них надо подробно рассказывать. Может, доберусь еще до данной тематики.

Ну, а сойкинский «Новейший энциклопедический словарь» выдавил дореволюционного Брокгауза и Ефрона с книжных полок граждан, став первой энциклопедией нового времени.

И до самой своей смерти в 1938 году Петр Петрович занимался тем, чем и всю предыдущую жизнь – делал книги. Ну, с тридцатых годов, понятно, уже не частным образом, на госпредприятии, но тем не менее. Причем пусть вас не смущает год его кончины. Он умер от болезни, а не в подвалах на Гороховой. Не было к нему вопросов у компетентных органов. Да и с чего бы? Тем более, что все в этой стране выросли на книгах, которые он делал, и чекисты тоже. Всем мы родом из детства. В любое время.

Ну, по крайней мере мне хочется в это верить.

Но вернемся к ситуации на рынке. В самом низу пищевой книжной цепочки стояли совсем дешевые издания, так называемые «пятикопеечные». Но пусть вас не смущает эта формулировка. Дешевые-то они были дешевые, только вот…

Итак, «пятикопеечные» издания.

Надо отметить, что пятикопеечными они являлись в самом начале, когда тоненькие книжечки с цветными обложками только-только вошли на российский книжный рынок. Позже они стоили и семь, и десять копеек, а под конец, когда военная инфляция захлестнула страну, цена доходила и до двадцати пяти копеек. Впрочем, к тому времени и публиковали их куда меньше, потому что, во-первых, война, развлекаться после победы над германцем станем, а во-вторых, основной поставщик текстов и обложек из контрагента в противника превратился. Не секрет, что именно немецкие романы-сериалы занимали основную нишу рынка жанровой литературы в России, а названия вроде «Пещеры Лейхтвейса» или «Гарибальди» и вовсе ушли в народ, став чем-то вроде поговорки. Впрочем, данную тему я подробно рассмотрел в цикле заметок о немецких бульварных романах, который тоже есть в этой книге, потому повторяться смысла нет.

Отдельно стоит заметить, что если в Европе и Америке брошюрки с двумя-тремя главами романа завоевывали популярность постепенно, в силу того что читатели до того привыкли получать их из газет и журналов, то у нас они вошли в обиход сразу и надолго. Не было некоего эволюционного процесса, обошлись мы без него. В первую очередь, полагаю, потому что тамошние издатели шли долгим рыночным путем проб и ошибок, а наши просто пожаловали на готовенькое. Тексты – вот они. Обложки – вот они. Рейтинги популярности – да получите, пожалуйста. Это публике зашло, это нет.