— Костя, — дед облегченно выдохнул, — Костя! Да что ж
такое-то!
Живительный подзатыльник заставил Дошкина резво обернуться,
сверкнув красными, как у кролика, глазами.
— Дед Вань, вы чего? — Костик стянул наушники.
— Да зову тебя, зову…
— Так я же не слышу. — Дошкин ткнул пальцем в экран. — Играю!
Что хотели-то?
— Да ничего, внучек, ничего. Играйся. — Горкин погладил Костика
по голове,словно хотел убедиться что тот действительно живой. — А
ты чего, не спал еще - глаза краснющие? Ну-ка, пошел в кровать.
Дед выволок парня из-за стола, довел до кровати, несмотря на
протесты, подоткнул одеяло со всех сторон, и ласково глядя на
засыпающего Костика сказал:
— Ты... это, к холодильнику потом не ходи. Нечего тебе там
делать.
— Голодом заморить решили, да? — пробормотал сквозь сон
Дошкин.
— Ага, — радостно подхватил дед Иван. — Жрать тебе ничего не
дам.
Погладил почти родного внука по голове, и пошел в свой двор.
По пути к матери Саня проходил мимо дома ведьмы и видел
чудесное. Толпа местных баб под предводительством Машки Косой
устроила перед маленьким заборчиком митинг.
— Танька, курва, выходь! — орали бабы и трясли в воздухе
прихваченными с собой вилами. — Это все твои чары! У нас все молоко
скисло, утреннее! Хлеб погнил!
Женщины орали и толкались, кто-то бросил тухлое яйцо в окно
беленького дома.
Татьяна стояла на крыльце и орала в ответ, что это не она, дуры
вы. У нее тоже все погнило. Бабы не унимались. Санька резвым
кабанчиком пробежал мимо сборища, желая проскочить незамеченным.
Но, ведьма его увидела.
— Крылья летят за гнилью! — крикнула она, — Слыхал, Горкин?
Скажи деду, что я позвала их.
Сашка ничего не понял. Добежав до родительского дома, он
обнаружил пустой холодильник. Видимо, дома была та же история.
Только мать, уходя на работу, успела все выкинуть. Он понесся в
магазин, к Ирке, но там было закрыто. Видимо, товар весь тоже
испортился, торговать было нечем. Еще пара дней и за еду начнутся
драки.
Вернувшись к деду он застал его в саду. На кустах смородины в
паутинных коконах ворочались жирные гусеницы. До вечера они вместе
опрыскивали кусты в надежде спасти хоть часть урожая. Потом таскали
картошку из погреба, тоже все на выброс. Есть хотелось, но кроме
воды ничего не было, и та на вкус как тухлая. В животе урчало,
Санька злился все больше. Дед завел рассказ про войну, как голодно
было, да внук его оборвал, отметив, что в лесу завсегда мясо
бегает. Так что - не надо тут.