— Я устроюсь работать, — обещает мама, — хоть дворником.
Смотрю на ее тоненькую фигурку и слабые руки, на длинные, чуть тронутые сединой рыжие волосы. Такая усталая и потерянная. А ведь ей нет и пятидесяти. За время сытой жизни с отчимом она разучилась работать, да никогда и не стремилась к этому. Мама как большой ребенок, внезапно выброшенный в жестокий мир взрослых. Совершенно не готовый к суровой реальности.
— Ну, какой дворник, мам? — выдавливаю из себя улыбку. — Кредит возьму я, правда, не уверена, что мне такую сумму одобрят. Но мы что-нибудь придумаем, вот увидишь. А пока давай пить чай, я принесла малиновое варенье — твое любимое.
На следующий день меня вызывает начальник и с угрюмым выражением лица начинает отчитывать:
— Оленька, у нас серьезная фирма. Мы не держим проблемных сотрудников, вы же понимаете?
— Конечно, — согласно киваю, не слишком понимая, о чем идет речь. — Я никогда не позволяла себе ничего, что бы опорочило честь фирмы.
Вот уж верно: ни романов на службе, ни попоек с подругами. Наверное, я так долго наблюдала за жизнью мамы и отчима, что у меня выработался иммунитет к отношениям. Работа — дом, дом — работа — вот и все, чем могу похвастать в свои тридцать с хвостиком.
— Вы задолжали крупную сумму, Ольга Николаевна, — наигранно вздыхает начальник и закатывает глаза. — Уже трижды поступали звонки в отдел кадров. А сегодня и мне лично.
— Простите, — извиняюсь и опускаю глаза. — В произошедшем нет моей вины. Это мой отчим понабрал кредитов, и они перешли по наследству ко мне и маме.
— Контору не интересуют ваши семейные проблемы, — возражают мне. — Сегодня же берете отпуск за свой счет. И если за месяц не решите проблемы, на работу можете не возвращаться.
Убитая известием, возвращаюсь домой. Перебираю в памяти все доступные варианты, но никак не могу придумать, как заработать столько за такой короткий период. Нет ни близких друзей, ни родственников, к которым можно обратиться. В полиции тоже не спешат помогать.
Подхожу к двери и замечаю, что та приоткрыта. Сердце пропускает удар.
— Мама! — влетаю в квартиру, точно выпущенная из лука стрела. — Кто вы и что хотите?
На моей кухоньке, за столом восседают трое крепких парней бандитской наружности. Бледная, как побелка, мама униженно стоит возле них и что-то объясняет тонким, как мышиный писк, голоском.