– Так, – сказал мой хозяин, потер пальцем нос, покусал губу, потом красивым длинным движением выхватил шпагу. Я охнул; Ларт шагнул вперед и кончиком шпаги сорвал ткань со странного предмета.
Это было зеркало. В нем отражались комната, Ларт, часть меня и некий темноволосый мужчина, в котором я узнал хозяйского знакомца по имени Орвин, или Орвин-Прорицатель.
Я отступил.
– Здравствуй, Легиар, – сказал Орвин из зеркала. – Прости, что не дождался тебя. Но сейчас каждая минута имеет значение. Я должен найти разгадку.
Он протянул там, в зеркале, руку – с руки свисала золотая цепочка, на которой болталась опять же золотая пластинка. Гладкая золотая пластинка величиной с крупную монету, со сложной, замысловатой фигурной прорезью в центре.
– Это Амулет Прорицателя, – продолжало отражение, – мой амулет, Легиар. Вчера его тронула ржавчина. Я не хотел верить. Сегодня ржавое пятно растет так быстро, как говорит об этом Завещание Первого Прорицателя, когда предупреждает о явлении Третьей силы. Той самой, в которую ты никогда не верил. Мой долг был предупредить тебя, Ларт, – и я предупредил. Теперь прощай – я должен выяснить, что и откуда нам угрожает. Желаю удачи – она нам понадобится. Прощай.
Отражение дрогнуло и растеклось, растаяло. В зеркале была только комната и Ларт – я благоразумно отошел.
Мой хозяин приблизился к зеркалу, внимательно на себя посмотрел, извлек из кармана гребешок и тщательно расчесался.
– Ах, ты… – пробормотал он в замешательстве. – Клянусь канарейкой… Дрянь, не верю…
Выскользнув из его руки, костяной гребешок раскололся на мозаичном полу.
* * *
Когда-то Руал Ильмарранен умел летать.
Теперь он с трудом мог в это поверить – так тянула его земля.
Земля издевалась над ним, плясала под ногами, как утлая палуба в шторм; земля не желала подчиняться и не желала отпускать. Дорога то и дело ускользала из-под прохудившихся подошв, подсовывая вместо себя гнилые ямы, рытвины и пни. Руал был близок к отчаянию.
Сгущалась ночь.
Незаметно подкрался и обступил Ильмарранена со всех сторон низкорослый, больной лесок.
Руал окончательно сбился с дороги.
– Очень глупо, Марран, – сказал он сам себе запекшимися губами. – Глупее исхода не придумал бы и мельник Хант!
Тут под его ногой подломился с треском трухлявый сук, и Ильмарранен рухнул в груду истлевших прошлогодних листьев.