Гальс настаивал, что это невозможно:
– Шестая армия! Господи Боже! Быть такого не может, чтобы русские разгромили их.
– Но ты же слышал сводку: их окружили, у них не осталось оружия, что им оставалось делать? Они были вынуждены сдаться.
– Тогда надо попытаться их спасти, – сказал кто-то.
– Бесполезно, – заметил солдат постарше. – Теперь уже все кончено…
– Черт, черт, черт! – Гальс стиснул кулаки. – Просто не верится!
Для одних падение Сталинграда стало болезненным ударом; у других это событие вызвало желание отомстить, поднявшее боевой дух. Среди нас, учитывая разброс в возрасте, не было единого мнения. У старших преобладали пораженческие настроения, а молодые со всей решимостью собирались освободить боевых товарищей. Мы уже направлялись в казарму, когда возникла стычка, в которой был виноват в основном я.
Парень с разбитым коленом, водитель проклятого «рено», наткнулся на меня.
– Что, доволен? – сказал он. – Кажется, завтра мы возвращаемся.
На его лице была написана ирония. Я почувствовал, что краснею от гнева.
– Ну, хватит, – закричал я. – Мы отступаем, и это по твоей вине, а мой дядя погиб в Сталинграде.
Он побледнел:
– Кто сказал тебе, что он погиб?
– А если не погиб, еще хуже. – Я продолжал кричать: – Ты просто трус. Разве не ты сказал мне: лучше бросить их на произвол судьбы!
Мой попутчик не мог прийти в себя. Он посмотрел вокруг. Затем схватил меня за ворот.
– Заткнись, – приказал он, замахнувшись.
Я ударил его в голень. Он собирался ответить мне ударом, когда его руку перехватил Гальс.
– Достаточно, – спокойно сказал он. – Прекрати, или окажешься в карцере.
– Вот оно что. Еще один парень, которому нравится то, что с ним произойдет? – Мой противник не мог сдержаться от гнева. – Я вам покажу, всем вам…
– Перестань, – настаивал Гальс.
– Да пошел ты.
Больше он не успел ничего сказать. Кулак Гальса опустился ему на подбородок. Он согнулся и упал на снег. К этому времени подошел Ленсен.
– Вы, чертовы недоноски! – кричал водитель. Он попытался встать и снова вступить в драку.
Приземистый, крепко сложенный Ленсен ударил его в лицо носком ботинка, подкованным металлом, еще до того, как тот успел подняться. От боли шофер закричал и упал на снег и поднес руки к окровавленному лицу.
Мы не стали продолжать драку и вернулись к своим, тяжело дыша и ругаясь. Стоявшие рядом солдаты мрачно взглянули на нас, а двое из них помогли водителю подняться на ноги. Он еще что-то кричал.