Он
бы и рад лежать здесь в полном одиночестве с закрытыми глазами, слушать
вибрирующую в нём чёрную дыру и тихо тлеть дальше, как он возможно всегда и
делал после работы в своей холостяцкой берлоге под психоделические напевы Пинк
Флойд и двойную дозу двадцатипятилетнего Macallan-а.
-
Он даже более, чем нормальный и намного нормальней всех нас вместе взятых.
Просто немного не в себе. – подобной характеристики в мою сторону от родного
брателлы в присутствии сразу двоих незнакомых мне особей женского пола (вторая
благоразумно отступила в противоположный угол палаты) я совершенно не ожидал.
Да
и какого, спрашивается, лысого хера ему приспичило объяснять своей временной
помощнице, кто я вообще такой. Прямо как у Кэрролла «Знакомьтесь! Пудинг, это
Алиса. Алиса, это Пудинг. Унесите пудинг!»
-
И, нет, Влад! – следующий прямолинейный взгляд уставших от полной безысходности
глаз был перенаправлен в моё недовольное лицо. – Ты никого не уволил. И, будь
добр, отпусти девушку. Если так сильно хочется, можешь взять в свои заложники
меня.
Карл
даже приподнял над животом свободную от проводов руку, словно приглашая данным
жестом воспользоваться его искренним и вполне себе серьёзным предложением.
-
С какой стати ты начал что-то делать за моей спиной, заменять кого-то и
перебивать мои личные решения?
-
С той самой, что это мне решать, кого мне брать в помощники или редакторы
издательства. Ты возглавляешь финансовый отдел, Влад, как ты мне уже этим
утром, между прочим, напомнил.
-
А ещё владею с тобой равной долей контрольного пакета акций издательства, а,
значит, равными правами и руководящими обязательствами.
-
Может тогда позвоним отцу и другим акционерам и узнаем, хотят ли они поддержать
твоё решение касательно увольнения Анны Блэр? Проведём онлайн-голосование,
взвесим все за и против.
-
Какого чёрта, Карл! – в этот раз голоса я повышать не стал, лишь возмущённо или
мало что понимая прищурившись и пытаясь по абсолютно апатичному лицу брата
узнать, что тут на самом деле происходит. – Какого чёрта тут происходит?
Вначале эта твоя Анна, а теперь ещё и это!..
Я
снова повёл правой рукой, в которой продолжал держать обмякшую от полного
бессилия ладошку своей притихшей заложницы, вроде как демонстрируя наглядно
свою правоту. И снова стоявшая рядом жертва вынужденно возвела глаза к потолку,
выдохнув из лёгких с показательным шумом невысказанное вслух негодование. После
чего я, естественно, так на неё и не взглянул.