Я остался стоять на дороге, провожая его взглядом и кляня Якоба
на чём свет стоит. Чтобы я ещё когда-нибудь помогал тёмным? Да ни
за что!
Что-то подсказывало мне, что всё произошло из-за того, что Якоб
отключил эмоции — без них вурды эгоистичны и беспощадны. Я должен
был это учесть, но мне никогда бы и в голову не пришло, что он
пожелает обратить кого-либо.
Чувствуя себя обманутым, в неимоверно скверном расположении
духа, я сел в тетраход Маруси и поехал обратно. Не доезжая до
Варганы, я столкнул транспорт в кювет, после обернулся волком, и
взяв рюкзак в зубы, рванул домой.
К тому времени, как я добрался до Варганы, почти рассвело.
Скорее всего домашние уже спохватились и ищут меня. Для меня не
впервой уходить из дома посреди ночи, поэтому, скорее всего
родители решат, что я в очередной раз, обернувшись волком,
сбежал.
Поэтому не видел смысла прятаться и возвращаться домой тем же
способом, как ушёл — через окно. Я спрятал рюкзак в застенках
крепостной стены, а после вышел к парадному входу, не опасаясь, что
меня засекут «глаза» Тайной канцелярии.
Я надеялся увидеть у поместья кого-нибудь из домашних, уже
рассвело и если меня искали в лесу, то кто-то должен был остаться
здесь и дожидаться меня. Но было тихо и, казалось, весь дом ещё
спит.
Я потребовал у зверя свой человеческий облик обратно, волк
вернул мне его, стоило только пожелать. Зверь стал послушным, я не
мог это не заметить: больше никакого сопротивления, мы практически
стали единым целым. Да и само обратное обращение произошло так
быстро, так же как это происходило в будущем. Это значило только
одно — мои силы полностью восстановились, а возможно и
подросли.
Вернув себе человеческое тело, тут же прочувствовав насколько
холодно с утра на морозе, я поспешил домой. Осторожно, стараясь не
шуметь, открыл дверь и шмыгнул внутрь.
Домашние всё-таки уже все проснулись, с кухни доносились голоса
Наны и Анфисы — наверняка они готовили завтрак. А значит, и
родители должны были вот-вот проснуться, и неплохо бы мне вернуться
в комнату, до того пока меня заметили здесь без одежды.
Я стянул с вешалки один из пледов, которые всегда висели здесь,
после того как во мне пробудилось проклятие и, радуясь тому, как
удивительно мне повезло, что никто не заметил моей пропажи, я
поспешил наверх.